Умные мысли часто преследуют меня, но я быстрей
Никакой литературной ценности данный драббл в себе не несет, возможно, он даже кому-то покажется очень слабеньким.
Просто размышления Акайро о своих мечах и воинах. Мне внезапно захотелось взглянуть на героев глазами повзрослевшего Безымянного.
Если появятся еще мысли - допишу...
В данном случае я опять взяла на вооружение элементы мира Норагами, в частности хуманизацию оружия и присваивание им имен.
Я всегда мечтал о драконе. О прекрасном и величественном клинке, созданном для славы и побед. Его ножны были бы подобны чешуе, отливающей золотом, а рукоять увивали алые шелковые ленты.
С самого детства в моем воображении сформировался образ идеального воина гордого и смелого, неукротимого в бою и веселого на пиру. За его спокойствием скрывалась бы огненная ярость, а в плавных движениях – истинная сила Владыки Неба. Он был бы утонченным аристократом, немного художником, немного поэтом…
Я представлял себе кого-то похожего на господина Кацуо, но…
На площадке для тренировок выстроились лучшие воины, отобранные лично мастером Кацуо. Первый воин Бишамона, бога битв и сражений, взирал на своих подопечным холодным предостерегающим взглядом, под которым даже самые ершистые обретали смирение монахов.
- Сделай правильный выбор, - коротко напутствовал отец. В эту пятую весну маленькому Акайро предстояло выбрать свой первый меч, призвать себе на службу душу воина, с которым он, рука об руку, будет постигать искусство сражения.
Сейчас, вспоминая тот день, я представляю себе их смятение. Наивные, они-то думали, что могут рассчитывать на благосклонность самого Бишамона. Именно его оружием мечтали стать все эти души. А им навстречу вышел мальчишка, даже не подросток – ребенок.
- Юный Бишамон, - перед Акайро на колено опустился светловолосый воин и степенно произнес.– Позвольте служить вам.
В его янтарных глазах было тепло, а на устах улыбка. Но сына Бишамона это не устраивало.
Высокий, крепко сбитый, в простых одеждах, он не был похож на тот образ клинка, которым я мечтал обладать. Мамору… Мой славный, верный Мамору, он единственный тогда отнесся ко мне с уважением. А я все заглядывал ему через плечо в надежде, что ко мне выйдет кто-нибудь еще. Но все оставались стоять на своих местах.
- Мастер Кацуо, - как бы Акайро не старался, в его голосе любой смог бы различить капризные нотки. – Они не проявляют ко мне должного почтения.
Я был сыном Бишамона, будущим богом войны! И пусть я по росту не доходил им до пояса и еще толком ничего не смыслил в сражениях, я чувствовал себя чрезвычайно важным. Мне от рождения было положено только самое лучшее. А тут… А тут все мои мечты рушились. Я уже выделил из общей толпы себе кандидата, но он с обожанием смотрел на отца, а на меня не обращал никакого внимания…
Я должен был сделать выбор, но выбора мне не предоставили.
- Мой юный господин, - первый воин Бишамона подошел к Акайро и, словно прочитав его мысли, произнес, - вы вольны выбрать любого, для любого клинка честь – служить Вам.
- Я-то волен, но они мне служить не желают…
Акайро кинул взгляд на собравшихся, а после обернулся к единственному воину, вышедшему ему навстречу. Не дракон. Совсем не дракон.
- Я не нравлюсь, вам, юный господин? Не подхожу вам?
В его голосе было участие, похоже, его действительно расстраивало то, что маленький царственный привереда не собирался внимать его словам.
- Но я буду стараться. Вы не пожалеете. Мой маленький господин.
Он улыбался, а мне было не до этого. Он говорил что-то еще, но я особо не слушал…
- Своему мечу я хотел дать имя Рюу, но ты не дракон. Ты будешь Мамору…
Душа обратилась клинком, довольно обычным, что нисколько не обрадовало ребенка. К тому же он был тяжелым и длинным, не очень-то удобным для началу славного пути.
- Простоват, но крепок, - глядя на меч в руках у сына, заметил Бишамон. – Хороший выбор. Теперь ты должен научиться им управлять.
Мастер Кацуо согласно кивнул.
- У вас хороший меч, юный господин. Мамору поможет вам.
- Да, - как-то без особой радости ответил Акайро.
- Всех остальных прогнать, - не моргнув глазом, велел Бишомон, воины быстро утратили свой бравый вид.
- Господин, это лучшие из лучших, они преданы вам, - попытался вступиться за своих подопечных мастер Кацуо, но отец был непреклонен.
- Они отказались от чести служить моему сыну, – в голосе Бишамона звучала сталь, - Все вон!
Мамору всегда смотрел на меня не как на наследника Бишамону, а как на маленького ребенка, которого надо баловать. Он все время пытался вытащить меня на какие-то людские праздники и подкормить сладким, чему я по глупости своей отчаянно сопротивлялся. Воинам ведь нельзя было себя растлевать. Воины должны проводить время в бдениях и тренировках, а не в веселье…
На улице шумела пестрая толпа. Разодетые в нарядные платья люди весело переговаривались и поздравляли друг друга. А мелкие надоедливые ребятишки, слишком шумные и слишком невоспитанные, каждый раз норовили утащить юного сына Бишамона в свою игру. И Мамору этому всячески способствовал. За что был назван глупцом и обвинен в том, что позволяет деревенщине обижать своего господина.
- Вот, возьмите, - Мамору протянул своему маленькому Бишамону сладкий рисовый шарик на бумажной тарелочке.
- Не буду! – отвернувшись, отрезал Акайро.
- Возьмите, это же подношение, а Боги от подношений не отказываются, - ласково принялся уговаривать вредного господина воин.
- Не хочу, это ты все обманываешь меня! – сердился Акайро, при этом поглядывая на лакомство.
- Ну это же подношение. От подношений не отказываются.
Во время скитаний мои мечты о драконе отошли на второй план. В попытках завоевать почтение людей я должен был не потерять себя. И в этой борьбе за выживание мне никто не мог помочь. Я потерял Мамору и не в силах был найти ему замену.
Я быстро разочаровывался в клинках, которые мне доставались, и отпускал их, стирая имена, а потом вновь отправлялся на поиски.
Так я спускался все ниже и ниже по лестнице людских желаний. Для того, чтобы вернуть себе имя, мне нужен был чистый незапятнанный меч, но вряд ли благородный воин согласился бы выполнять то, что мне поручали. Я устранял неугодных, мстил, убивал… И все это время со мной была нора по имени Рен.
- Ничего не бойся и ни о чем не думай, мой господин, - сладко шептала на ухо Рен, ее шелковые черные волосы скользили по коже Безымянного, а тонкие пальцы гладили плечи. – Я смогу разрезать все, что пожелаешь. Другие клинки нам не помеха. И смерть придет к нашим жертвам быстрая и легкая, как бабочка.
Так случилось, что Котаро нашел меня сам. На краю умирающей от голода деревни он ждал воинов Бишамона, а встретил меня…
«Сын мой, когда ты даруешь своему клинку имя, тайна его жизни и смерти откроется тебе. Ты увидишь как он жил, как его звали и как он умер…»
Для меня душа норы была символом тех времен, когда в сознании людей еще жили легенды, а Кодексы были не просто словами, а смыслом жизни.
Он шагнул на свой Путь в совсем юном возрасте, впервые убив человека, когда его сверстники упражнялись с деревянными мечами и внимали словам мастеров. И продолжил идти по нему, никогда не изменяя себе и тем ценностям, которые хранил в своем сердце.
Он был разбойником, но никогда не вырезал селения, не продавал в рабство детей. Он сражался наемником за разных господ, но никогда не предавал, покусившись на большую плату, не выдавал секретов своих господ, даже покидая их имения навсегда.
Одни считали его одержимым демонами, до того яростно он сражался, другие называли любимчиком Бишамона, который покровительствует его победам, третьи говорили, что дело в клинке Проклятого мастера…
Все они были отчасти правы и неправы одновременно. Клинок достался Кэтсеру, так звали Котаро при жизни, от отца, а навыки боя – не от прославленных мастеров. Им его научила жизнь. Он не верил богам, лишь одной Удаче. И никогда не шел на поводу у демонов, как бы они его не искушали.
- Ну чего замер? – скрестив руки на груди, спросил нора. Его темные глаза в упор смотрели на Безымянное божество.
- Ты был бы драконом… - отчего-то с досадой произнес посланник Бишамона и взгляд норы смягчился.
- Кем был бы? – переспросил он, стараясь скрыть интерес.
- Не важно, идем сражаться…
Он мог бы стать драконом, если бы не был норой… Наверное, тот путь, который избирает человек при жизни, так плотно укореняется в его душе, что даже после смерти она невольно следует за этой алой нитью. Не найдя себе достойного хозяина при жизни, Кэтсеру продолжил искать его, вновь и вновь меняя хозяев…
Тогда еще я верил, что смогу вернуть себе имя лишь с чистым клинком, принадлежавшим мне одному. Отец не принял бы меня обратно с норой. Это сейчас я понимаю, что все пустое, а тогда это стало для меня настоящей преградой.
Котаро был единственным воином, с которым мне было тяжело расстаться. Я понимал, что нашел того, кого искал, но не мог позвать его за собой.
…
Кагеро.
Этот меч я выбрал себе сам и долго думал, что ошибся. Первое время мы словно проверяли друг друга на прочность, упражняясь в острословии и несносности И, признаться, он часто меня в этом побеждал. У Кагеро был отвратительный характер, просто невыносимый, впрочем, думаю, тогда он был обо мне не лучшего мнения…
Никогда, я никогда не видел в нем дракона. Иногда – осла, когда его упрямство достигало предела и буквально выводило меня из себя, иногда – тигра, когда он прекращал дурить и доблестно сражался, заслуживая всеобщее уважение, иногда – обезьяну, когда ему вновь отказывало воспитание, и он начинал отпускать странные шуточки или же носить непонятные рваные вещи. Но не дракона.
- Вот я тебе, маленький засранец! Только попадись мне! – сердито закричал Кагеро, но тут же смолк.
- Съел, да? Опять за мной не успел, - усмехнулся юноша с черными длинными волосами и голубыми глазами. – Вот я тебе сейчас нарисую. Будешь знать, как выпендриваться!
Юноша схватил кисточку и принялся с упоением разрисовывать тушью лицо Кагеро, скованного формулой.
Рюу.
Я всегда мечтал о драконе. И наконец, нашел его. И пусть в моих грезах всегда царствовал Властелин Огня и Неба, а мне достался маленький водный дракон из жемчужной раковины, я все равно был доволен.
- Балбесы, - устало вздыхает Котаро, глядя на Рюу и Кагеро. – И это Ваш Священный меч…
- И твой перспективный ученик, - с улыбкой отвечаю Котаро. – Рюу, оставь его.
- Да, господин, - отвечает мальчишка и идет к нам с Котаро, позабыв о скованном Кагеро.
Теперь мой «Священный меч» упражняется в остроумии не со мной, а с Рюу. И, о, эта сладкая месть, часто ему уступает.
Ни для кого не секрет, что отныне у меня три воина: Котаро – моя опора, воплощение мастера Кацуо. Кагеро, что уж тут скажешь, он моя сила, не стратегия, конечно, но без него я бы не справился. А Рюу – мой любимец. Я от него ничего особо не требую. Он делает все сам.
@темы: Зарисовки, Безымянный
-
-
31.01.2016 в 21:19-
-
31.01.2016 в 21:42-
-
31.01.2016 в 22:21-
-
31.01.2016 в 22:47Очень романтично и здорово.))