Спасибо тебе за поддержку, вдохновение и море идей! Желаю продолжать в том же духе! Держи хвост пистолетом, рисуй, пиши, и оставайся таким же замечательным другом и талантливым автором! Всего тебе самого светлого, радостного и наилучшего!
Скоро здесь будет Мистическая история
- Том, Том, проснись, я опять что-то слышу, - взволнованно шептал Энди, расталкивая мирно сопящего мальчишку-трубочиста, который кутался в тонкое одеяло. Энди была дрожь, но не только от нестерпимого холода, царящего на чердаке, где располагалась спальня слуг в поместье. Ему было страшно. Очень.
На мгновение Энди замер, прислушиваясь к завываниям ветра за окном и шелесту опавшей листвы, уносимой его потоками, и вновь различил странный шорох, больше похожий на хриплый шепот.
- Ну Том, пожалуйста, - жалобно пискнул маленький служка, вновь принимаясь будить своего друга.
- Ложись спать, - сонно отмахнулся трубочист, - это крысы.
- Нет, не крысы, - Энди прекрасно знал, как скребутся крысы – жадно и голодно. Остервенело попискивая, серые зверьки изо дня в день воевали с холодным камнем, который скрывал от них запасы кладовой миссис Форенс. А потом появились эти странные звуки, и крысы пропали. Лишь однажды после их появления Энди слышал какую-то еле различимую возню, которая прервалась резким коротким взвизгом. Наутро мистер Самери нашел мертвого зверька в траве.
«Значит сработал мой яд», - гордо заявил садовник, демонстрируя чопорному молодому дворецкому свой трофей. Энди был уверен, что это не яд. Это оно.
- Ну и что, - сердито бросил Том. Он нехотя открыл глаза и посмотрел на друга. – Мне все равно, что это. Может крысы, может кто-то еще. Я устал и хочу спать. И ты ложись, если не хочешь наутро быть вялым и опять получить палок от старика.
Он перевернулся лицом к стенке и натянул на голову одеяло, давая понять, что разговор окончен.
- Но… - хотел было возразить Энди, но юный трубочист оборвал его раздраженным «все», и тому ничего не оставалось, как вернуться к себе в кровать.
Маленький служка еще долго ворочался на тонком матрасе из соломы. Из перекошенной рамы сквозило и каждый раз, когда ветер с тонким свистом проникал в помещение, он вздрагивал и покрывался холодным потом. Так, мало-помалу Энди начал проваливаться в забытье и оказался в том самом состоянии, когда тревоги ощущаются особенно остро, а грань между сном и реальностью настолько тонка, что невозможно понять, было ли увиденное на самом деле или оно просто пригрезилось. Энди мерещилось, что он каким-то неведомым образом оказался на болоте. Осенний воздух стал влажным и вязким, и сквозь прикрытые веки казался каким-то буро зеленым, усеянным крошечными светящимися точками. «Еще немного», - подумал маленький служка, сильнее вцепляясь замерзшими пальцами в ветхую ткань. "Что-то плохое близко. Злое."
Внезапно раздался пронзительный женский крик. И что-то тонкое и невесомое, неуловимое слухом, неразличимое взглядом, разбилось на множество осколков. Свернувшись в комочек и слушая, как впопыхах поднимается прислуга и бранятся за окном конюх и садовник, Энди думал, что дальше будет только хуже. Но почему-то ему стало легче. По крайней мере, пропало это гнетущее предчувствие, ожидание чего-то страшного. Крестьяне всегда боятся паводка, но когда приходит вода и прорывает плотины, не остается ничего кроме как смириться и попытаться что-либо предпринять…
***
Рэндел сидел в кэбе и нехотя листал утреннюю газету. Его хозяин, сэр Доран Харт никогда не читал новостей, но отказываться от них почему-то не собирался. Он предпочитал передавать утреннюю прессу своему слуге, чтобы потом, если появится настроение, спросить: есть ли что-нибудь интересное?
Отец Рэндела прожил долгую и яркую жизнь при дворе господина Эдриана Харта. Холодными зимними вечерами он садился возле камина и рассказывал о балах и приемах, на которых побывал со своим хозяином, о знатных особах, которых видел, о сложных делах, которые раскрывал. Иногда к ним в коттедж приходил и сам господин Харт, высокий старик с гривой седых волос и удивительными голубыми глазами. Такими чистыми, что не возникало даже мысли о том, что этот человек может соврать или сделать что-то дурное. Он по-отечески трепал Рэндела по волосам и обещал, что когда его сын вернется из университета, маленький «наследник дара его дражайшего друга», отправится с ним на поиски приключений, навстречу опасности, во славу короля. Потом отец и господин Эдриан курили, как старые друзья, и предавались воспоминаниям. А Рэндел сидел в своей комнате у окна и мечтал о блестящем будущем.
О блестящем будущем, а не о том, как будет читать газеты своего хозяина, чтобы потом поделиться интересным. Рэндел с раздражением перевернул листок шуршащей желтой бумаги.
- Есть что-нибудь? – спросил сэр Доран, оторвавшись от созерцания пейзажей за окном. В его голосе появились нотки интереса, но это была лишь тень азарта, который горел в глазах его отца.
- Нет, сэр, - вздохнув, ответил Рэндел. Когда виконт Харт вернулся после обучения и жизни в Дортвуде, юный медиум понял, что его надеждам не суждено сбыться. Сын представлял собой лишь отражение своего великого предка.
Сер Эдриан был полон энергии, даже когда его плоть одряхлела, он не утратил ни шарма, ни влияния в обществе. Всегда в центре внимания, всегда в центре событий. Он знал обо всем, что происходило в мире, умел красиво говорить и заводить полезные знакомства. После смерти его дражайшей супруги, которой он хранил верность вплоть до своей смерти, он, несмотря на преклонный возврат, долгое время считался завидным женихом. И некоторые влиятельные господа готовы сватали ему своих дочек, которые были чуть ли не моложе сэра Дорана. Разумеется, в основном их привлекало его положение и приближенности ко двору короля, но и не только. Юные дамочки, любящие красивую жизнь, вряд ли захотели бы жить со старой развалиной вроде того же герцога Ротфрида, который в браке с молодой супругой не прожил и двух лет. Внезапно скончался от сердечного приступа. Видимо от большой радости и маленькой, очень маленькой капельки яда в чашке. Впрочем, вдова горевала недолго и быстро нашла супругу замену, менее влиятельного, но куда уж более молодого любовника.
В отличие от своего отца, новый лорд Харт вел скромную, если не аскетичную по меркам дворян, уединенную жизнь в своем загородном поместье и в город выбирался очень редко. Рэнделу лишь раз удалось уговорить его съездить в Дортвуд на зимние праздники. Все оставшееся время блистательный лорд прятался в особняке, как мышь в норе или же разгуливал по лесу. После смерти отца Доран сильно сократил штат слуг, оставив при себе лишь самую необходимую челядь, без который невозможно было поддерживать дом в необходимом для жизни состоянии. Слишком великодушный, чтобы бросить кого-то на произвол судьбы, он написал рекомендательные письма и устроил всех вплоть до самой последней горничной. Рэндел тогда сильно пожалел, что сэр Доран не написал и для него такого письма. Уж он бы с удовольствием покинул угрюмое поместье. Но нет, судьба сыграла с ним злую шутку.
Из придворного медиума, коим был его отец, Рэндел превратился в универсального слугу. Ему даже пришлось покинуть отдельно стоящий коттедж и переехать в особняк, поближе к господину. Сэр Доран был непритязателен и не капризен, поэтому особых хлопот никому не доставлял. Но о блестящей карьере пришлось забыть.
- О чем ты думаешь, Рэндел? – спросил сэр Доран, глядя на своего попутчика. – Ты уже несколько минут смотришь на одну и ту же страницу.
- Почему Эстершир? Почему именно окраины? – отложив газету, напрямую спросил Рэндел. Сэр Доран был мягким и добрым хозяином, но никто из слуг не позволял себе вести себя с ним так дерзко, как вел себя Рэндел. И никто уж точно не рискнул бы смотреть лорду Харту в глаза. Мередит, пожилая кухарка, каждый раз отчитывала медиума за его нескромное и непочтительное поведение, но тому было все равно.
«Может быть он меня за это выгонит и я найду другую работу?» - как-то усмехнулся Рэндел, на что та лишь всплеснула руками, нарекла его неблагодарным мальчишкой и несколько дней не общалась с обидчиком ее достопочтимого хозяина.
- Вас ждали в Луртоне, и Нортридже.
- Города, - с усталостью в голосе заметил лорд Харт, отвернувшись к окну.
- Милорд, вам предлагали расследовать интересные дела, - в такие моменты Рэндел чувствовал себя родителем, который пытается объяснить капризному ребенку, что для него лучше. И это порядком раздражало. – Вы могли заявить о себе, изловив убийцу префекта. Вы могли раскрыть запутанное дело с двусторонней монетой.
- Наверное, мог, - пожал плечами лорд Харт, а после мягко обратился к медиуму. - Я знаю, что ты хочешь в город, Рэндел. Знаю, что мечтаешь прославиться. Но давай съездим куда-нибудь в следующий раз?
Рэнделу очень захотелось крикнуть «Мне не нужно ваше снисхождение, какой толк от того, что вы все знаете?!» и наговорить еще кучу гадостей, не забыв упомянуть, что авторитет самого Дорана Харта держится на одних лишь заслугах отца и его предков, но он промолчал. Рэндел уже давно собирался уйти от своего хозяина, но это было не так-то просто. Разумеется, придворные медиумы ценились куда выше прочей прислуги и если на того же садовника, покинувшего своего господина, посмотрели бы косо, и, скорее всего, на работу бы не взяли, то вольного чтецы судеб и знаков позвали бы с удовольствием. Только вот… уходить было страшно. Если бы у Рэндела за спиной было хотя бы несколько успешно раскрытых дел, он бы ни дня не просидел рядом с сэром Дораном в его норе. Но их не было. В глазах аристократов и богатых господ Рэндел был пустышкой.
- Как пожелаете, милорд, - покорно произнес медиум.
Закончив свое неинтересное занятие, медиум кратко рассказал лорду Харту о том, что творится в Дортвуде и отвернулся к окну. Дожди прекратились несколько дней назад, и на улице воцарилась теплая осенняя погода. Солнце щедро делилось красками с листвой и иссушало извечные в этих краях лужи. Эстершир не был особо значимым поместьем, но дорога к нему вела ухоженная, и кэб по ней ехал мягко и быстро.
«Скоро вновь придут дожди», - подумал Рэндел, глядя на муху, лениво ползущую по ручке дверцы. – «Все станет по-прежнему…»
Мокрые камни дорожки, запах прелой листвы, которую садовник будет собирать в кучи, чтобы потом обложить ей деревья. Сладковатый аромат распиленных на дрова деревьев. Все сначала. Сырой холодный дом, неразгорающийся камин, корка льда на лужах и замерзшая вода в кувшине на столе.
Вместе с чередой знакомых образов в сознание Рэндела проникла тягучая, вязкая грусть. Для ее рождения не было никакого повода, она заявилась сама и привела с собой множество безрадостных мыслей о том, что минуло уже три года жизни в качестве придворного медиума, и все они были пусты. Рэндел ничему не научился, ничего не увидел, ничего не узнал. Он просто тратил свое время на прогулки с хозяином и копил обиды за нереализованные амбиции.
«Да что же это такое», - с раздражением подумал Рэндел, а после его словно укололо. Беспричинная всегда грусть рождалась в местах, где отодвигалась ширма, завеса, разделяющая реальный мир и потусторонний.
Рэндел открыл окно и выглянул на улицу. Впереди виднелись большие старинные ворота, а за ними вдали возвышался особняк.
- В течение недели в этом поместье скончалось несколько человек, - заговорил лорд Харт, - слуги. Один за другим. На их телах не было признаков насильственной смерти, поэтому полисмены решили, что дело в неправильном обращении с ядами. С некоторых пор Эстершир одолевали полчища крыс, которых пытались травить всем, чем только можно. Однако впоследствии выяснилось, что из почивших с ядами имел дело только один человек – старик-садовник. Все остальные к ним не притрагивались. И экспертиза это доказала.
- Это объясняет, почему позвали вас, - подытожил Рэндел.
- Ты все еще считаешь это дело неинтересным? – со снисходительно улыбнулся сэр Доран.
Мнение Рэндела не изменилось, но он благоразумно промолчал и направился вслед за господином к особняку. Медиум остро чувствовал страх, поселившийся в этой черной пустой громадине. Он, как паутина и опутал все вокруг, пролез во все щели, забился в каждый уголок. Вроде бы невесомый, но приставучий, как колючки соцветий репья, он был куда хуже ужаса, испытываемого человеком во время встречи со смертельной опасностью. Этот страх не накатывал холодной волной, он занозой застревал в душе и заставлял людей озираться, искать предателей среди друзей, врагов среди прохожих, убийц среди своего окружения.
Не успели детективы подняться по ступеням парадной лестницы, как дверь особняка отворилась, но вовсе не для того, чтобы пригласить гостей внутрь. Из дома в спешке вышел бледный мужчина, державший на руках чумазого юношу, наспех обернутого в какие-то тряпки. Он смотрел на подростка затравленным взглядом, словно тот был чумной.
- Отнесите его подальше от дома, подальше! – раздраженно распорядилась пожилая дама, похожая на высушенную жабу с глубокими впалыми глазницами и большим некрасивым ртом, который кривился от отвращения
- Что здесь происходит? – строго спросил лорд Харт, когда слуга скрылся с мальчишкой.
- Кто вы, джентльмены? – с видом хозяйки спросила жаба, и служанки, глазевшие из-за ее спины на происходящее, разбежались по комнатам.
- Это лорд Доран Харт, он уполномочен королем вести здесь расследование, - представил хозяина Рэндел, смерив взглядом зазнавшуюся прислугу. Женщина поджала губы и учтиво поклонилась
- Боюсь, милорд, вы немного опоздали. Этому мальчику уже не помочь, он умер, - указав на ушедшего слугу, объяснила старуха, - и мы уже поняли, кто в этом виновен.
- Как он умер и с чего вы решили, что уже вычислили убийцу? – спросил лорд Харт. Он примерял на себя маску холодного и высокомерного аристократа из города лишь в тех случаях, когда собеседник ему очень не нравился.
- Умершего мальчика зовут Том, он был нашим трубочистом, - приглашая лорда Харта в дом, начала рассказывать дама, - сегодня он как раз должен был чистить трубы, но не явился в гостиную. Я думала, что этот грязный лентяй вновь отлынивает от работы, и велела растолкать его и привести ко мне. Но Бетси нашла его уже мертвым. Бетси, - крикнула старуха и к ней тут же прибежала веснушчатая горничная, - разожги камин в гостиной и расскажи господам все, что было сегодня утром. – Она повернулась и с полупоклоном обратилась к сэру Дорану. - Прошу меня простить, джентльмены, я должна сообщить госпоже о вашем прибытии. После смерти Артура Кроу, нашего дворецкого, это сделать больше некому.
Сэр Доран коротко кивнул, а сам проследовал в гостиную, к которой подвела их жаба. Между бровей лорда Харта пролегла складка, а выражение лица стало суровым. Он больше не походил на мягкого задумчивого джентльмена, каким он выглядел в кэбе.
«Это хороший знак», - решил Рэндел. Иногда для того, чтобы хозяин соответствовал роли детектива короля, необходимо было его разозлить.
- Расскажите все, как было, - обратился к девушке лорд Харт.
К счастью, она оказалась достаточно бойкой, и не стала, всхлипывая, заламывать руки и путаться в словах. Бетси рассказала, что по велению мадам Форенс направилась на чердак, чтобы растолкать Тома. И обнаружила уже его остывшее тело.
- Рядом сидел Энди и плакал, он говорил «они забрали его», «они забрали Тома».
Рэндел встрепенулся, услышав «они». Он не почувствовал присутствие медиума в этом поместье и, прислушавшись вновь, не уловил ничего нового, только страх и нарушенная граница между мирами.
- Кто такой Энди? – спросил Рэндел. В их работе с лордом Хартом было четкое разделение ролей и обязанностей: все, что касалось потустороннего: люди, тайные организации, документы, знаки, были в ведении Рэндела, обо всех прочих нюансах расследования он мог не беспокоиться. Сэр Доран все узнавал сам.
- Мальчик, приблудыш. Он пришел к нам весной, такой маленький, худенький, - принялась объяснять Бетси, и в ее глазах появилось тепло, - Том с некоторых пор раздался в плечах и вскоре мог не пролезть в дымоход. Мадам Форенс решила приютить мальчика, чтобы тот потом выполнял обязанности Тома. За еду. – Последнее Бетси добавила тихо и с явной неприязнью.
- И где он сейчас?
- Мадам Форенс велела запереть его в подвале. Она считает, что это он навлек на нас несчастья…
- Приведи его сюда, мы с ним побеседуем, - велел лорд Харт тоном, не терпящим возражений, а когда девушка ушла, обратился к Рэнделу. – Терпеть не могу, когда люди судят о том, в чем ничего не понимают и, тем более, делают выводы, которые другим могут стоить жизнь. – Он встал и подошел к окну. – Хорошо, что мы приехали сюда раньше, чем Уолтер Бернс, а то мальчишку бы без расследования отправили бы на Черный остров.
Дар налагал большую ответственность на своего обладателей. При его неправильном использовании могла повредиться ширма и из-за нее в реальный мир пробрались бы те, кого называли тенями. Если силы выплескивалось много, то тени начинали не только вредить, но и убивать всех, кто окажется поблизости. Именно поэтому в Объединенном королевстве строго следили за медиумами. В одном из залов Белого Замка, официального места Советов, хранился реестр всех обладателей дара. Они вносились туда еще с тех времен, когда в других государствах ведьм сжигали на кострах. На желтых листах скрупулезно записывалось всю информацию о медиуме: место его рождение, семейное положение, личные особенности.
Изначально дар передавался лишь внутри семей – так было удобнее воспитывать наследников, а с 1657 года обычай был оформлен законодательно. Обладатель дара должен был прийти в палату Совета и сообщить, кому собирается после смерти передать свою силу. Претенденту тут же на запястье левой руки набивали татуировку – незаконченный символ Дара. Рисунок принимал завершенный вид лишь после получения силы. Все это время наследник должен был обучаться: внутри семьи, если она была известна, или же в стенах специального учреждения. Всех остальных медиумов, не имеющих метки, незамедлительно отправляли на Черный остров. Туда же нередко отправляли тех, кто получил дар по ошибке, например, из-за внезапной кончины медиума из-за разбойного нападения где-нибудь на улице или в трактире. Пришедшая из-за ширмы сила не могла так легко вернуться обратно, поэтому она покидала тело вместе с последним вздохом и «вселялась» в того, кто оказывался рядом.
Такие неправильные медиумы представляли опасность. Но дело было не только и не столько в этом. Давным-давно, в казематах священной инквизиции, под пытками один из магов рассказал, что его помощники, те, кто нашептывает ему слова предсказаний, требуют в награду за работу человеческие жертвы. Ясновидца и других несчастных сожгли в маленькой деревеньке Хайдхол, с которой потом начался черный мор. Потребовалось больше века, чтобы инквизиторы и лорды поняли, что истребление медиумов может привести к ужасным последствиям. И куда безопаснее позволить им передавать свои знания и свое проклятье от отца к сыну, выделяя при этом в качестве жертв осужденных на смерть или бродяг. А потом появился Черный остров.