Размер: драббл
Пейринги/Персонажи: Сейра|Франкенштейн
Рейтинг: PG-13 (исключительно из-за мрачности произведения)
Жанр: размышления, ангст, hurt-comfort
Предупреждения: у специфических авторов специфические фики, поэтому слабонервным, а так же определенным фанатам Франкена лучше воздержаться от чтения) Жутчайший ООС, потому что всесильный Франкенштейн - это не для меня.
Вместо краткого содержания набор пожеланий 1) Психология неупокоенных душ - у меня намек, 2) Фанкенштейн/Сейра, 3) Отобрать у Франкенштейна ТК и посмотреть, что с ним будет - вот тут неплохо бы добавить злобный смех автора
Концовка не удалась. Надо будет переделать...
Рассказ для Einsamer Wanderer
When I thought that I fought this war alone
You were there by my side on the frontline
When I thought that I fought without a cause
You gave me a reason to try
Poets of the Fall
You were there by my side on the frontline
When I thought that I fought without a cause
You gave me a reason to try
Poets of the Fall
С моря на маленький остров наползала гроза, вдали черные тучи рассекали молнии. Ветер с воем разбивал волны об острые камни. Пахло дождем и солью. Франкенштейн сидел в маленькой пещере, расположенной на отвесной скале в нескольких метрах над водой и смотрел, как затягивает туманом пустынный пляж. Он больше не видел в клубах белой хмари силуэты призраков и не слышал шепоты мертвецов. Этой ночью впервые за многие годы к нему не явились во сне лица тех, чьи души поглотило Копье. Оружие, созданное Союзом, исчезло и забрало их с собой.
«Теперь они свободны, - прозвучал в сознании голос Сейры. - Они свободны. И вы свободны»
Это был последний бой со Старейшинами Союза. Франкенштейн почти не помнил его. Он не мог позволить Райзел-ниму использовать силу – это погубило бы Ноблесс, и потому вновь пошел на сделку с Копьем. Ученый знал, что в этот раз призраки точно не отпустят его. Но иного выхода не было…
С грохотом рушились здания, гремели взрывы, но Франкенштейн слышал только голоса призраков, которые шептали ему слова проклятий. Они смеялись, хрипло и сухо, звали его, желали ему оступиться. И ждали. Его тело было изранено, но он не чувствовал боли – лишь холодные касания тысяч рук, которые цеплялись когтями, впивались в плоть, держали его, чтобы в любой момент утащить в свой мир.
«Ты будешь одним из нас, ты поймешь, какого это, оказаться в плену у своих страхов. Каждый день видеть новый кошмар и не знать, правда это или ложь. Не знать, что произошло с твоими близкими, никогда больше не иметь возможности увидеть их лица».
«Это не важно, я буду знать, что они спасены», - мысленно возразил Франкенштейн, пытаясь разорвать или ослабить путы, но это делало их лишь сильнее.
«Спасены?»- с холодной усмешкой переспросили они. Франкенштейн почувствовал острую, резкую боль. Черные руки-ленты длинными пальцами зарывались под кожу, а там, удлиняясь, ползли к сердцу раскаленными нитями. Кажется, он на мгновение закрыл глаза – поморщился, моргнул, а когда открыл, увидел груду обломков и изломанные, изуродованные тела Такео, Тао и М-21. На выжженной земле, где сладковато-железный запах крови смешивался с частичками силы, свежей, как грозовой воздух, на коленях сидела Сейра. Подняв глаза на Франкенштейна, юная ноблесс протянула ему руки, уже начавшие рассыпаться белоснежными пылинками. На ее ладонях в шаре слабого силового поля лежал алый лепесток – последняя искра жизни, отданной ради спасения других. И тонкий лед, по которому многие годы ходил ученый, треснул.
Он не боялся экспериментировать над собой – опасался последствий, но знал, что сможет все исправить. Он не боялся сражаться с противниками намного сильнее его – когда веришь в то, за что сражаешься, не испытываешь страха, к тому же далеко не всегда все решает сила. Он не боялся кошмаров и проклятых душ – свыкся с ними, ведь это расплата за владение подобным Оружием. Но сейчас, когда смотрел в глаза юной ноблесс, ему впервые стало страшно.
«Никогда! Ты никогда не узнаешь, живы они или нет! Ты будешь искать их лица среди лиц других загубленных душ, но никогда не найдешь!»
За развалинами зданий догорало солнце, скрывая под одеялом сумерек тела тех, кого он поклялся защищать…
Неужели все произошло, как во время боя с Юроки, когда Франкенштейн потерял контроль над Копьем и напал на Райзел-нима. Тогда он ранил Мастера, а сейчас… В памяти вновь всплыл алый лепесток в руках Сейры… Сейчас…
За спиной Франкенштейна заклубилась тьма. Обернувшись, он увидел голодных призраков. Люди разного возраста, пола и социального статуса, рожденные в разные эпохи, стояли за чертой и ждали его. Одни смотрели с презрением и гневом, другие злорадно улыбались, в глазах третьих застыли грусть и боль.
Франкенштейн разрушил свой мир и больше ничего его не держало. Пусть забирают. Что до Оружия… Подобная вспышка силы не могла не привлечь внимания ноблесс. Вскоре каджу будут на месте сражения, прежнее поколение правителей земель Лукедонии желали уничтожить Копье, что ж, за них это сделают потомки.
- Нет!
Франкенштейн замер, так и не шагнув за грань, а пленники Копья взвыли и заметались, пытаясь когтями разорвать защитный барьер. Ученый хотел и не решался повернуться. Он уже смирился со своей участью, а этот голос, зажегший в душе искру надежды, мог быть лишь осколком воспоминаний. Последней частичкой тепла, которую может подарить солнце до того, как полностью скроется за горизонтом.
Тонкие пальцы дотронулись до руки Франкенштейна, и тот вздрогнул. Рядом с ученым стояла Сейра. Ничего не говоря, она коснулась острием Косы Смерти барьера, и тот рассыпался. Тысячи душ вырвались наружу и принялись кружить над ними, то приближаясь, то отдаляясь. Франкенштейн инстинктивно попытался загородить собой юную ноблесс, но та не приняла его защиты.
- Я освобожу вас, - выходя вперед, обратилась она к призракам. Ее голос звучал уверенно и твердо. Это была больше не юная ноблесс, которая только учится владеть своей силой. Глазам Франкенштейна предстала глава клана Роярд, спокойная, сильная и уверенная в себе. – Но за это вы пообещаете мне, что никогда больше не потревожите Франкенштейн-нима.
«Обещаем, госпожа», - ответил ей хор голосов. Тени носились вокруг Франкенштейна, царапая его длинными когтями, но от главы клана Роярд держались на почтительном расстоянии. Ее аура была подобна морозному ветру, но они тянули к ней руки, как продрогшие путники тянутся к костру, чтобы согреться.
Она повернулась к ученому и рассекла воздух Косой Смерти. Франкенштейн ощутил, как разорвались нити, связывавшие его и пленников Копья, и сила, которую давало оружие, схлынула волной. Тело наполнила болезненная слабость. Последнее, что он увидел до того, как перед глазами замелькали темные мушки – дети и взрослые, бегущие на свет…
- Франкенштейн, Франкенштейн, - и вновь голоса звали его, но в этот раз они принадлежали не духам – Такео, Тао и М-21.
Придя в себя, ученый понял, что стоит на коленях, а его голову бережно прижимает к своей груди леди Сейра.
- Босс, ну и напугали же вы нас! – заявил бледный Тао. Такео и М-21 утвердительно кивнули. Регис, хмурясь, чтобы скрыть тревогу, стоял чуть позади, а Мастер…
«Мастер», - мысленно позвал Франкенштейн. И почувствовал тепло, что значило, что Райзел-ним его услышал.
Они вернулись домой, где Франкенштейн первым делом занялся лечением модифицированных и ноблесс. На робкие напоминания о том, что ему самому необходимо отдохнуть, ученый не обращал внимания. Он должен был убедиться, что ни одна рана не была нанесена Темным Копьем. И лишь поняв, что это так, Франкенштейн смог вздохнуть с облегчением. Тогда мысли о спасении и потере вернулись вновь. Ученый слишком долго жил со своим проклятьем, сроднился с ним, и сейчас в душе образовалась пустота. Он лишился возможности сражаться как прежде, лишился разрушительной мощи, лишился части себя… И отпустил...
Вечером за ужином Франкенштейн старался вести себя, как прежде, ничем не показывая своего смятения. Он дежурно улыбался и даже нахмурился, тоже дежурно, когда М-21 нарочно уронил пару крошек на край стола.
- Темной ауры не боишься, - пошутил Тао. Такео осуждающе посмотрел на своего друга, а вот Двадцать Первый сначала скользнул взглядом по ученому, и только потом повернулся к хакеру.
- Действительно, сложно бояться того, чего нет, - произнес Франкенштейн, стараясь, чтобы в его голосе отчетливо прозвучал упрек в некомпетентности – как они могли этого не заметить после столь долгого пребывания в его обществе – а не бестактности.
Регис кинул на побледневшего Тао раздраженный взгляд, но промолчал. В глазах Такео застыл вопрос, но тот поспешил сделать вид, что ничего не произошло, и вернулся к трапезе. Точно так же поступил и М-21, до этого убрав крошки. Райзел-ним и Сейра остались невозмутимы. Мастер ждал, пока Франкенштейн сам расскажет ему о произошедшем, но тот был к этому еще не готов. Что же до юной каджу Роярд, никогда раньше ученый не видел у Сейры такого твердого взгляда, словно в ее душе поселилась какая-то особенная уверенность. Вероятно, это было связано с тем, что она наконец-то в полной мере обрела власть над Косой Смерти. И как учитель – в какой-то мере Франкенштейн действительно обучал ее – он не мог этому не радоваться, однако, когда голова полна своими проблемами, даже лучшие наставники становятся эгоистами.
Вечер закончился безрадостно, но это было даже хорошо. Франкенштейну не пришлось притворяться. Той же ночью, спросив разрешения у Мастера, он улетел на свой остров. Ему необходимо было побыть одному.
Воздух прошили косые струи дождя. Волны стали такими высокими, что дотягивались своими гребнями до нижнего края пещеры. Вода уже начала заливать пол и Франкенштейну пришлось покинуть свое убежище. Выйдя под небольшой каменный навес, он некоторое время смотрел на бушующее море. Когда-то давно, до того, как ученый смог усмирить души Копья, оно представляло собой такую же неуправляемую стихию. Тогда ему посчастливилось, используя данные одной старинной карты и им же изобретенное оборудование, найти этот остров. Заросший, необитаемый, он на многие годы стал домом для Франкенштейна, страстно желавшего овладеть новой силой. Покидал свое временное пристанище ученый, искренне его ненавидя. Сейчас же он испытывал какую-то особую, тонкую грусть по тем временам. Днем он экспериментировал, делал записи и упражнялся в усмирении душ, а вечером исследовал остров и сидел в этой самой пещере, слушая шум прибоя…
Холодные капли били по лицу, Франкенштейн не создавал барьера. Он шел домой, где никто его не ждал. Ноутбук и чашка остывшего чая в гостиной – и нет нужды притворяться, носить маску невозмутимости. Впервые за много лет ученый мог позволить себе вернуться в коттедж мокрым до нитки и наследить на полу… Или не мог… На пороге Франкенштейна встречала глава клана Роярд. И ученый вновь вспомнил про то, что должен выглядеть с иголочки, а слабость недопустима вовсе.
- Вам стоило остаться дома, - промолвил Франкенштейн, поднимаясь по ступеням. Его мокрая одежда быстро сменилась на рубашку и брюки и только с волос еще капала вода.
- А вам не следовало гулять под дождем, - немного смутившись, заметила Сейра.
В гостиной ученого ждала горячий ужин, а чашка чая, вымытая, стояла на серебряном подносе рядом с заварным чайником.
Для вдохновения