Вчера был День Варенья у моего замечательного друга -! И я спешу (так спешу, что опаздываю) ее поздравить!
Мой дорогой друг! От всей души поздравляю тебя с этим замечательным праздником! Как дипломированный специалист по туризму, я дарю тебе пакетный тур , в котором помимо перелета рейсом "" и размещения в гостинице "" (естественно с гарантированным All inclusive от ресторана ""), будут представлены еще и дополнительные услуги, такие, как SPA-процедуры "", анимационная программа "хорошее " и, естественно, экскурсии от компании "" (нет, не той, что делает шоколадки).
Ниже прилагаю фотографию и контакты гида-сопровождающего, он тебе знаком
Жанр: джен, немного ангста, и в основном размышления
Размер: драббл
Предупреждение: 1) в данном рассказе используются элементы концепции мира, взятые из аниме/манги Норагами. В частности - хуманизированное оружие духа. Однако, текст полностью оригинальный и герои тоже (они вообще перекочевали в этот мир из другого рассказа), поэтому кроссовером это можно назвать с трудом.
2) Бишамон здесь, в отличие от Норагами, мужского пола (Бог войны).
3) Идея создания подобного соединения произведений целиком и полностью принадлежит Невидимке, как и некоторые персонажи.
Пара пояснений для непосвященныхНа всякий случай сделаю несколько пояснений для тех, кто не знаком с Норагами, но все-таки решится это прочитать: одно оружие - одно имя - один хозяин (при этом хозяин может иметь несколько оружий). Нора (определение, не имеющее гендерной окраски) - оружие, у которого несколько имен.
Вместо краткой новости пожелания: Это рассказ о желании и невозможности сражаться плечом к плечу. Одному мешают гордость и зазубренные в детстве правила и кодексы, а второй... прекрасно понимает первого.
Мы познакомились с ним давно. Много, очень много веков назад, в год, когда в стране свирепствовал голод. Полководцы и правители, не желая страдать, подобно простолюдинам, собирали с крестьян непомерно высокие подати. В городах и селениях медленно назревали мятежи, которые в большинстве своем жестоко подавлялись хозяевами земель при помощи своих верных воинов. Однако же были среди деймё и те, кто предпочитал расправляться с неугодными при помощи аякаши. Порождения скверны всегда появлялись там, где страдали люди. Они питались болью, страхами, злостью – всеми теми чувствами, которые порождала нищета и угнетенность, и росли. Демоны вселялись в людей, ходили за ними подобно теням, терзали ночными кошмарами, толкали на преступления, постепенно превращая измученные души в таких же, как они.
Тогда еще люди не измеряли время неделями, а сутки – часами, но сейчас я могу сказать точно: больше десяти дней я провел на окраине одной некогда процветавшей деревушки. Я ждал солдат Бишамона, тех, кто призван защищать людей от порождений скверны, и смотрел, как медленно чахнут селяне. С каждым днем их становилось все меньше, а голодных демонов – все больше. Они уже не прятались под покровом ночи и не страшились подходить к заборам, на которых крестьяне рисовали защитные символы, чтобы хоть как-то себя обезопасить. Аякаши заглядывали в окна и своими низкими голосами, слитыми из десятков других, звали к себе.
Каждый вечер я, сидя на холме, что высился над деревней, считал, сколько загорается огней. Пятьдесят. Сорок пять. Тридцать два. Я ничего не мог поделать: воин может сражаться без оружия, оружие без воина – нет. Двадцать восемь. Двадцать пять. Когда их осталось немногим больше дюжины, я устал ждать. Кляня безжалостных господ и их вооруженных псов, я пошел прочь от этого проклятого места. И на закате на дороге, ведущей к деревне, встретил юношу с белыми волосами…
- Газеты, газеты, - задорно кричал рыжий паренек, размахивая трубочкой, скрученной из пары серых листов. – Читайте газеты! Сегодня на первой странице вы сможете увидеть фотографию Белого призрака! Настоящей легенды! – продолжал голосить мальчишка, обращаясь то к одному прохожему, то к другому. – А вы были в старой части Эдо? – подскочив к группе школьниц, спросил он. Девушки вздрогнули, а бойкий рыжик лишь задорно им подмигнул, - ведь были же! А призрака видели?
С этими словами он развернул трубочку и продемонстрировал им расплывчатую фотографию, которую сложно было рассмотреть издалека.
- Монетка – и сможете читать и любоваться сколько угодно, - пряча за спиной газету, выдал мальчишка.
- Я тоже возьму, - промолвил Котаро, издалека наблюдавший за происходящим.
- Разумеется, господин, - расплылся в улыбке паренек. Взяв деньги, он протянул газеты своим покупателям. – Только не вздумайте гулять там по вечерам, - обратился он к девчонкам, уже забыв про Котаро. – Никто ведь не знает, а вдруг он кровь пьет!
«Не пьет, - усмехнулся нора, - но попортить может…»
На небольшой фотографии вдали, среди руин разрушенного храма, от которого остались лишь белые тории, возвышалась фигура мужчины или, скорее, юноши в старомодной одежде. Лицо и детали наряда различить было невозможно из-за сильного дождя, во время которого был снят призрак. Одно было ясно – у духа белые волосы.
Бишамон все-таки послал для спасения деревни воина. Одного. Глупого высокомерного мальчишку, говорившего фразами кодексов, которые уже тогда служили лишь украшением в кабинетах чиновников. Он руководствовался правилами чести, ложился спать ногами в сторону, противоположную той, где располагался замок его господина, и – я уверен – мечтал попасть в легенду, совершив благородный и безумный поступок. Как же он меня раздражал.
Посланнику Бишамона нужен был меч, и я готов был помочь ему в этом. Для меня сражения с аякаши, как и все другие задания, которые я выполнял для различных хозяев, были лишь хорошей тренировкой, позволяющей отточить и довести до совершенства боевые навыки. И чем сложнее предстояла миссия, тем с большей охотой я на нее соглашался. Но сейчас… Сейчас передо мной был мальчишка, – в то время как я ждал настоящего воина –одинаково желавший как одержать доблестную победу, так и героически погибнуть, исполняя свой долг.
– Нет ничего постыднее трусости, – заявил он мне, очевидно поняв, что я сомневаюсь.
– Идем, я покажу тебе деревню, юный воин, – предложил я, – и ты скажешь мне, действительно ли так постыдна трусость или есть чувство куда более низкое.
Безразличие.
Я отвел. И с удовольствием наблюдал, как меняется выражение лица моего нового знакомого.
– Я был здесь почти с самого начала и много дней ждал, пока кто-нибудь придет спасать эту деревню. И дождался тебя…
Мальчишка поджал губы. В его глазах я прочитал злость, но злился он не на меня. Впрочем, и не на Бишамона. Разве мог он позволить себе плохо подумать о том, чье уважение так сильно желал заслужить? Разумеется нет. Нетрудно было догадаться, о чем думал великий воин: господину солгали о положении дел! Иначе быть не могло.
– Ты не ушел тогда и, несмотря на свои сомнения, остался и показал мне деревню, значит ты готов идти сражаться.
– Сражаться, но не умирать, – поправил я. – Я действительно ждал, но солдат Бишамона.
– Я и есть солдат Бишамона. Я учился у лучших Мастеров и Первых воинов Правителя.
– Тогда почему на твоей одежде нет Его герба? Как твое имя, ученик Первых и Лучших? – я не скрывал усмешки, хотя вполне допускал, что мальчишка действительно мог у них учиться. Кто же еще мог забить ему голову Кодексами и Правилами?
– У меня нет имени.
Я некоторое время внимательно смотрел на юношу, гадая, что же такое он мог совершить, чтобы его лишили имени и храма. У безымянных божеств лишь одно святилище – алтарь на распутье, к которому подходят те, кто отчаялся и не верит, что боги его услышат, или же желает совершить нечто, о чем других просить не посмел бы. Там, за чертой, которую не видят люди, стоит множество таких, как этот мальчик. И все они готовы драться за любое желание, любой каприз, чтобы потом шелестом ветра нашептать не имя – прозвище, ведь тот, кто будет забыт, умрет.
– А у меня их много, забавно выходит, не правда ли?
Две крайности, два позора. Он даже не улыбнулся, лишь спросил: «Так ты со мной?». Было в его взгляде что-то такое, что убедило меня согласиться. Какая-то особая решимость, готовность сделать все возможное, чтобы добиться желаемого, или умереть.
«Призрак старого Эдо явился поздно ночью, в грозу, - гласила статья газеты, - произошло это, когда трое подростков – свидетели случившегося – застигнутые ненастьем, решили переждать дождь среди развалин храма. Спрятавшись под навесом, они принялись рассказывать друг другу страшные истории, тут-то и объявился дух…»
– Похоже, ты стал знаменитым, - вместо приветствия произнес Котаро, когда увидел старого знакомого. Тот сидел на ступенях руин своего храма и что-то, хмурясь, искал в телефоне.
– Знаменитым? – машинально переспросил Безымянный. Котаро протянул газету. Пробежав глазами пару строк, бывший солдат Бишамона нахмурился.
– Они пришли на руины храма и стали обсуждать непристойные вещи, – заворчал он и Котаро рассмеялся. Столько веков прошло, а Безымянный ни капельки не изменился. И пусть он сменил кимоно и доспех на джинсы и пиджак, но остался все так же строг к окружающим и по-прежнему начинал злиться, когда те ведут себя «недолжным образом».
– Это священное место! – картинно возмутился Котаро, зная, что именно эту фразу хочет сейчас сказать Безымянный.
– Именно так, - подтвердил бывший солдат Бишамона. И тут же извинился, когда у него зазвонил телефон.
Одни боги ушли в забытье, их храмы были разрушены, а имена забыты, к другим, особо значимым, до сих пор ходят на поклонение люди. В их честь устраиваются праздники, а в коробках для пожертвований всегда лежат деньги. Святилище же безымянных, которое, казалось бы, должно было стереться из памяти первым, никуда не исчезло. Оно просто сменило форму: девичьи гадания, желания на падающую звезду, посиделки со свечами у зеркала – все это не что иное, как обращение к безымянным божествам. Они прячутся в играх и пережитках прошлого, над которыми в современном обществе принято смеяться, и, как и прежде, ждут своего часа и своего просителя. Впрочем, некоторые из них зашли дальше других и не только ждут, но еще и предлагают свои услуги.
«Решу проблему быстро и качественно», - прочитал Котаро в той же газете в разделе объявлений. А ниже телефон.
– А тебе не кажется, что с таким объявлением ничего кроме работы киллера не найти? – осведомился нора, когда Безымянный закончил разговор и подошел к нему.
– Я этим больше не занимаюсь, – сухо ответил бывший солдат Бишамона. А ведь было время, когда он действительно соглашался устранять неугодных высокопоставленным чиновникам или даймё. Он убивал чисто и быстро, за что его иногда называли Белым вестником, тем, кто приносит в дом горе на крыльях черных бабочек. Тогда Котаро впервые после сражения в деревне нашел Безымянного, чтобы спросить, почему тот не позвал его, а взял с собой другою нору.
«Есть оружие, созданное для того, чтобы сражаться, а есть – для того, чтобы убивать», - ответил тогда Вестник. Убивать он ходил с женщиной с холодным взглядом, которая с покорностью смотрела лишь на своего хозяина. Вакидзаши по имени Рен.
К счастью, я недооценил мальчишку. Несмотря на желание идти по Пути воина, он оказался благоразумен, чтобы не сунуться в деревню, кишащую аякаши, и достаточно хитер, чтобы, прогуливаясь по окраине, поочередно выманивать демонов. Впрочем, первый бой мы проиграли. По крайней мере, так считал он. Как оказалось – впрочем, я не был этому удивлен – великий воин раньше не сражался тати. Ему было трудно управиться с мечом намного длиннее того, к которому он привык. К тому же он все пытался сделать сам, в то время как во всех книжках было написано, что оружие и его хозяин (пусть в данном случае и временный) должны представлять собой единое целое.
– В этот раз мы изгнали духов, но если ты продолжишь сражаться в подобной манере, то ты умрешь. – Для меня было привычно и понятно недоверие воинов – разве можно доверять клинку, сменившему бесчисленное множество хозяев – но сейчас что-то меня задевало. Мальчишка хоть и ограничивался короткими командами, но они были верными, он умел быстро подстраиваться под нужный стиль боя и мог бы сражаться лучше, гораздо лучше, если бы не его глупое упрямство. – Есть сражения, в которых доверять приходится даже норе.
– Дело не в том, что ты нора. Я просто никому не доверяю. – Задумчиво глядя, как зажигается свет в окнах домов, промолвил мальчишка. Я лишь пренебрежительно фыркнул, тогда он решил продолжить. – Оружие – это всегда оружие, если оно становится норой, значит в этом вина хозяина.
– Ты действительно в это веришь? – его слова поразили меня, еще никто не искал причину предательства в хозяине, всегда обвиняя клинок. – А как же алчность, жажда битв и всякие мелочные помыслы?
– Значит хозяин недолжным образом воспитывал свое оружие, – повернувшись, серьезное заявил Безымянный, – шинки может стать лишь чистая душа. И если она наполнится пороками, значит хозяин плохо за ней следил, значит это его ошибка…
– Не знаю, что на него нашло, – промолвила Аям Хаяси, поднимая с пола машинки и роботов. Эта молодая и привлекательная женщина позвонила Безымянному и пригласила к себе для разговора со старшим сыном. – Он всегда был таким хорошим, послушным мальчиком, помогал младшему брату, никогда со мной не спорил…
Госпожа Хаяси расставила игрушки на письменном столе, а после присела на кровать, рукой разгладив складку на покрывале.
– А потом что-то произошло, позавчера он поздно пришел домой, от него пахло алкоголем, – она вытащила из кармана фартука тряпку и принялась протирать и без того чистую тумбочку, – а сегодня я не досчиталась денег.
– Переходный возраст, – предположил Котаро. Слова Аям его не удивили. Судя по всему, жили они небогато, мальчик учился в школе, у его сверстников были новые гаджеты и красивые вещи, а у него – нет.
– Но он никогда себе такого не позволял, он ведь знал, – госпожа Хаяси принялась теребить в руках несчастный лоскуток, – после смерти отца он был моей единственной опорой, он даже подрабатывал летом, чтобы накопленные деньги потратить на младшего брата. На его учебу…
– Я поговорю с ним, – промолвил Безымянный, направляясь к выходу. – Где он сейчас?
– Должен быть в школе, – она достала из кошелька монетку в пять йен – традиционное подношение богам. Именно эту плату брал за свои услуги тот, кто «решал проблемы быстро и качественно». – Спасибо вам. Я бы не смогла обратиться к кому-то из родственников – стыдно. Они ведь знают Нобу, как совсем другого мальчика.
Безымянный коротко кивнул и покинул квартиру. Котаро, попрощавшись с хозяйкой, последовал за ним. Они шли по улице, то и дело сталкиваясь со странностями. Молодой человек в твидовом джемпере, с виду тихий и неприметный, громко скандалил с цветочницей, две девочки – типичные отличницы в отглаженных блузочках, сидели в учебное время на лавочке в парке и обсуждали покупки. Одна с гордостью демонстрировала ярко красные туфли на высокой шпильке, а вторая – кофту с глубоким вырезом. Неподалеку мальчик в очках увлеченно рисовал что-то на заборе, а когда его попытался поймать старик-дворник, дерзко крикнул ему что-то и убежал. Ученики младших классов целыми стайками кочевали из магазина в магазин, покупая неполезные вкусности, которые никогда бы в таком количестве не купили им родители.
– Сегодня прям день непослушания, – заметил нора, скользнув взглядом по щупленькому парнишке, который пытался купить в газетном киоске журнал для взрослых.
– Вон он, – Безымянный указал на школьника, который прилип носом к витрине магазина электроники. У него на плече сидел жилистый, похожий на многоногую крысу аякаши, именно его присутствие заставляло людей вести себя не так, как обычно.
Нам понадобилось несколько дней, чтобы освободить деревню от аякаши, а потом настала пора распрощаться. Чтобы вернуть имя, Безымянному нужно было незапятнанное оружие. И даже если бы я стал лучшим из нор, это все равно бы ничего не изменило. Для воина главное – преданность и верность. И даже если бы я очистился от других имен, это бы ничего не изменило…
Странно, но путь, который я выбрал для себя давно, и который долгое время считал правильным, внезапно показался мне обманчивой тропинкой, исчезающей в поле сорняков и травы. Все это время, изнуряя себя тренировками, соглашаясь на сложнейшие из миссий, я мечтал об одном. И, как оказалось, совсем не о том, о чем раньше думал, в чем себя так настойчиво убеждал. Я мечтал не о силе, не о мастерстве, и даже не о звании лучшего… Все это время я мечтал найти себе хозяина. Воина, с которым буду сражаться плечом к плечу, того, кто оценит мою преданность и верность, того, за кого соглашусь умереть. И сейчас, наконец повстречавшись с ним, вынужден распрощаться. Из-за своей глупости. Из-за замены истинных ценностей и устремлений ложными… Из-за самообмана, который, будучи до это сладким, превратился в яд…
- Мы еще увидимся, - произнес мальчишка, глядя на катящееся на закат солнце. – Не знаю, как скоро, но это обязательно произойдет.
Я лишь усмехнулся.
– Позови, если вдруг вновь решишь поучаствовать в заварушке.
- Непременно.
Одно имя, один хозяин – один Путь. Истинно верный. А вокруг меня лишь песок и ветер, заметающий следы.
- Это несправедливо! – сжимая кулаки, выкрикнул Нобу, глядя горящими глазами на Безымянного. – Я тоже хочу новый смартфон, хочу новые кеды, хочу ходить в кино! Хочу жить, как другие мальчишки! Почему я должен все время себе в чем-то отказывать? Почему должен постоянно оглядываться, пытаясь соответствовать каким-то шаблонам идеального сына.
Котаро кинул взгляд на бывшего солдата Бишамона. Уж кому-кому, а ему точно должно быть знакомо это чувство. Всю свою жизнь он старался быть достойным внимания отца. Безоговорочно следовал правилам, упражнялся в боевых искусствах, стремился стать великим воином. И ничего не добился.
- Я устал и мне все надоело!
- А я тебя понимаю, - Котаро хлопнул по плечу мальчишку, - ты прав. Иногда надо расслабиться и просто побыть собой.
- Что? – Нобу повернулся к норе, похоже, он не ожидал такого и был готов к нравоучительной тираде, которой хотел вот-вот разразиться Безымянный.
- Идем со мной, проведем день, как ты хочешь. Конечно, у меня нет денег на новый смартфон или планшет, зато мы можем сходить в кино, на картинг. На аттракционы. Или куда-нибудь еще. Но самое главное – тебе не нужно будет ничего доказывать. – Котаро мягко улыбнулся мальчишке, - и еще один нюанс. Я не твой друг. И завтра тебе не будет стыдно за сказанное мне сегодня. Ты меня даже не вспомнишь.
Нобу просиял, а аякаши на его плече зашипел и съежился. Котаро подтолкнул мальчишку вперед и посмотрел на Безымянного.
- Ты очень похож на него, - тихо заметил бывший солдат Бишамона.
- На кого? – спросил нора, увидев грусть в глазах Безымянного.
- На Мамору.
Мамору. Котару слышал про него. Первый воин тогда еще Акайро, отдавший за него жизнь. Наверное, именно его Безымянный искал во всех своих последующих клинках. И не находил.
- Значит мне придется сегодня развлекать вас обоих, - мягко улыбнулся нора. – Одного, чтобы не шалил, а второго, чтобы не стал окончательно занудой.
Безымянный уже дежурно нахмурился, но ничего не ответил, что Котаро принял за хороший знак.
Не знаю, сколько еще мне удастся смыть с себя имен, но хозяин у меня будет всегда только один – мальчишка с белыми волосами, говорящий фразами кодексов. Я всегда буду рядом, и если он позовет – непременно приду.