Коллаж для моей прекрасной Дарин

Уже традиционно - мрачная сказка для замечательной Дарин!

Вдохновения тебе и всего самого наилучшего!

@темы: Подарки

---

Открытка для дарин к 30.04 :)

И вновь мне захотелось подарить тебе небольшую историю.

Обещаю сделать ее нарядной

@темы: Подарки

---

Щепотка вдохновения для дарин

Небольшая подборка для  дарин

Море, немцы и смазливый Луи Гаррель
Почему я? Ну даже и не знаю... может потому что я хорош? Совпало!

От всей души и с большой любовью!

@темы: Подарки

---

Прекрасный новогодний подарок от polis girl

Замечательный, нежный и трогательный подарок от моего Тайного Санты -  polis girl.
Мой дорогой Санта, если бы ты только знал, как давно я мечтала о арте в твоем исполнении, чтобы он был для меня, был бы мой! И вот мои мечты сбылись.
Лучи добра тебе и теплые обнимашки!
Внезапно мне вновь захотелось творить. Теперь осталось только придумать сюжет и не потерять запал!

10.01.2018 в 14:48

Пишет  Noblesse Secret Santa:

Подарок для Заклинательница костей
Подарок для Заклинательница костей!

Название: Однажды
Автор: Тайный Санта
Форма: арт
Персонажи: Рейгар, Раджек
Категория: джен
Рейтинг: G

@темы: Подарки, Noblesse

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вдохновения пост

Дорогая  дарин!

Спешу поделиться с тобой кусочком вдохновения. Возможно, пост покажется тебе мрачным и совсем не в тему в этот день, но история, которая мне увиделась, чем-то похожа на твой волчий цикл и клипы, которые тебе очень понравились .

Сага о воинах и оборотнях, о доблести и предательстве, о древней магической силе и тех, кто на свою беду её потревожил.

В общем, мне увиделось наше любимое фентези

Cкачать Мельница На Север бесплатно на pleer.com

@темы: Музыка, Подарки, Страшная сказка

---

Серия драбблов в подарок для Невидимки

О том, какие комнаты в своих домах обычно занимают танатосы

- Когда ты станешь постарше, твоя комната будет располагаться высоко-высоко, - укладывая маленького Саттери спать, уверял отец.
- Рядом с твоей?
- Даже выше! Из твоего окна будут видны горные вершины в снежных шапках и ты сможешь просыпаться вместе с зарождающимся ветром, а может даже повстречаешь Странника.
- Правда-правда? - восхищенно воскликнул Саттери.
- Правда, малыш. А еще под окнами у тебя будет лес, похожий на самый дорогой и прекрасный ковер. Он будет пестрым и разноцветным осенью, когда листва окрасится в цвета знамен, густым и зеленый летом, и таким прекрасным и нежным, словно тончайший шелк одеяний твоей мамы весной, когда на деревьях распустятся цветы.
- А зимой?
- Зимой он будет белоснежным и хрупким, словно стекло и хрусталь.
- Папа, я хочу туда сейчас, - заерзал на кровати альфин.
- Сейчас еще рано, твои крылышки еще не окрепли. Ты можешь упасть, - Церани Тенаро ласково погладил сына по волосам, нежно почесав маленькие растущие рожки. - Но я знаю, что мы сделаем. Мы сделаем свою собственную гору!
- Как это?
- А вот как, - он принялся собирать по комнате подушки и даже вызвал Альфреда, кероса-смотрителя, чтобы тот притащил их из других комнат. Они вместе складывали их одна на другую, пока не получилась целая гора, на которую и усадили маленького Саттери.
Он весело смеялся, хлопая в ладоши и даже представить себе не мог, что через каких-то двадцать с небольшим человеческих лет окажется у самого подножия и деревья для него будут уже не прекрасным ковром, а гигантами, вершин которых ему уже не увидеть...

О том, что известно только старым свечкам

- А что это такое? – спросил Саттери у дедушки-торговца. Альфин Тенаро уже достаточно долго гулял с отцом по ярмарке Тысячи листьев и видел много интересных лавок и просто столов под открытым небом, на которых лежали разные безделушки. И все же каждый раз, когда к отцу подходили с разговорами важные господа, Саттери искал глазами лавочку седовласого керота.
В ней было много разных подсвечников, канделябров, ламп и чаш для масла. Одни блестели и ловили солнечных зайчиков своими отполированными боками, другие же наоборот пропускали их сквозь каплями хрусталя. Но Саттери больше всего понравился шарик из опавшей листвы. Такой яркий и красивый. И вот когда отца вновь позвали, Тенаро не удержался и направился к лавочке.
- Это домик для старенькой свечки, мой юный лорд, – почтительно поклонившись, с теплой улыбкой отозвался керос, а после достал из-под стола несколько толстых неуклюжих огарков. – Жители Аватуума не хранят дома огарков. Кто-то считает, что они не смогут осветить комнату, а кому-то они кажутся просто некрасивыми. И их можно понять. Ну разве может такой старичок-огарок висеть под потолком в золоченой люстре, скажем, на балу? Или стоять на столе в канделябре в кабинете у лорда? Конечно, нет. Для этого есть новые свечи. - При этом торговец указал рукой на витой подсвечник, выполненный в виде дерева с раскидистой кроной, а рядом с ним лежало несколько перетянутых тесемочкой крепких ровных свечей. – Я хожу по домам и собираю огарки, чтобы потом отдать их в переплавку. Но до этого делаю для них домики и раздаю мальчишкам. Каждая из этих свечек в последние минуты своей жизни может очень о многом рассказать. Например, о том, как совершались великие открытия, и какой-нибудь путешественник держал его в руках, склонившись над картой. Или как разрабатывались планы сражений, а он, тогда еще новый, молодой, словно солдат, стоял на своем посту возле плана боевых действий.
- И я тоже могу взять один из них домой? – спросил Саттери, разглядывая оплавившиеся горки, которые теперь казались ему чем-то совершенно волшебным.
- Разумеется, господин, - с поклоном ответил старик.
- И домик дадите?
- Конечно. Самый красивый, господин.
Старик нырнул под лавку и достал несколько шариков из листвы. Саттери долго не мог решиться. Он держал их в руках и поворачивал к себе разными бочками, любовался ими и после наконец выбрал бордово-желтый. Прижав к груди свой подарок, Тенаро побежал обратно к отцу.
- Папа, смотри, - восхищенно произнес Саттери, показывая отцу свое сокровище. Не просто безделушка, с историей, с душой. Он даже хотел рассказать о том, что это не шарик, а домик с волшебной свечкой, но не успел.
- Альфин Тенаро.
Голос матери был подобен холодному северному ветру, который слетает вниз с вершин Великих гор и обдирает листву с деревьев.
Саттери прижал к себе фонарик, надеясь спрятать его в складках плаща, но от взгляда альви Тенаро ничего нельзя было скрыть.
- Что это за мусор?
- Это не мусор, это фонарик.
- Тебе мало игрушек?
Игрушек? Золотых и хрустальных статуэток, в которые нельзя было играть. Блестящих, идеальных и таких холодных.
"Папа, я не хочу в них играть", - как-то признался Саттери отцу, когда ему на день рождения преподнесли очередной подарок. Первый макет Нового Авалона. Города-дирижабля, о котором папа рассказывал ему перед сном. Его собирались построить лучшие инженеры, чтобы пятнадцать благородных семейств взмыли в небо и больше не касаться земли...
"Почему, малыш?" - отец сел рядом с сыном на кровать и, достав из шуршащей упаковочной бумаги летающий корабль, поставил его на стол. Там он и останется стоять. Нетронутый. Такой ажурный и прекрасный, с тоненькими шестеренками и маленькими лесенками.
"Они неживые"
"А ты дай им имена и они оживут".
Он пытался. Но все впустую. Много раз он всматривался в строгие лица фигурок, касался их тонких крыльев и острых рожек, даже брал в руку. Но они оставались такими же холодными, как материал, из которого были сделаны. И ни одно имя им не подходило, разве что какое-нибудь очень возвышенное, например, Эльвасир лорд Волчьих гор. Но разве может этот Эльвасир пачкать дорогие сапоги землей или песком, разве станет он лазать по деревьям или игрушечным горам? Летать над лужайками вместе с бабочками? И коней своих его подданные не будут кормить зеленой травой или опавшими листьями, пусть даже самыми красивыми... Он не для игр. Его место на полке за стеклом, откуда он будет осматривать свои владения.
А у маленького кероса-служки, которого Саттери пару раз видел на кухне. (Он помогал, таскал мешки с мукой). Была деревянная лошадка. Страшненькая, с нарисованными углем глазками. Зато ей имя подобралось сразу. Уголек.
- Это фонарик, - сердито насупился Саттери.
- Мне все равно, что это, но этой грязи не место в нашем доме. С листвой пусть играется прислуга, ты альфин. Брось. И не позорься.
- Нет.
Это его подарок, его сказка, и он не собирался сдаваться. Взгляд Фальвисы Тенаро стал таким же холодным, как у колдуньи из сказки, но она ничего не могла ему сделать.
Уже много лет спустя Саттери узнал, что уничтожать взглядом его мать могла лишь тех, кто был слаб и ничего не знал о управлении сознанием. Она вымораживала душу своим презрением, заставляла в одно мгновение почувствовать себя песчинкой под ее ногами. И только. Управлять сознанием она не умела.
- Саттери, - отец положил альфину руку на плечо и отвел в сторону. – Я не узнаю тебя, Саттери. Что за капризы? Ты ведешь себя неподобающе для мужчины. И тем более для наследника.
- Но папа, - и тут что-то пошло совсем не так. И Саттери повел себя еще более неподобающе. Он шмыгнул носом и принялся тереть кулачком глаза, чтобы не расплакаться.
- Ну-ну, Саттери, - уже мягче заговорил отец, встав так, чтобы никто не видел, что альфин вот-вот расплачется. В первую очередь он, конечно, закрыл его от глаз матери. – Ты так хочешь фонарик? Идем, мы выберем любой.
- Папа, я не хочу любой, - мотнул головой Саттери, глядя на свое сокровище. – Мне не нужны эти холодные блестяшки, которые нравятся маме. Я хочу этот. Он волшебный! Это домик для старой свечки. – Альфин приподнял за веревочку шарик, показывая огарок, - она знает историю и может ее рассказать.
- Саттери, - отец сделал вид, что поправляет меховой воротничок, а сам смахнул слезинку с щеки сына. Саттери и сам не понял, как она ухитрилась ускользнуть. Он же вроде бы взял себя в руки. – Я не буду отнимать его у тебя. И не заставлю бросить. Но взять домой мы его не можем.
- Почему? Я…
- Не можем, Саттери, - повторил отец и в глазах снова защипало.
- Потому что он маме не понравился, да? – уже тихо произнес альфин… Альфин… Ему столько раз говорили, что он наследник, облечен властью. Что ему можно все. В разумных пределах, конечно. Все. Кроме фонарика из листвы и маленькой свечки, которая ничего не стоит, но стала ему дорога.
- Идем. Я видел здесь неподалеку лавочку со сладостями, - Церани неловко потрепал сына по плечу, но тот не особо воодушевился.
- Спасибо, но я сыт, - сдержанно ответил Саттери. Обиду сладостями не заесть, да и от меда после слез будет неприятно саднить горло. – Не хочу вас задерживать. Вы же собирались в центральный шатер.
- А ты?
- Я поиграю снаружи.

О случайных встречах и яблоках

- Альфин, прошу вас, не расстраивайтесь так, - опускаясь на колено рядом с Саттери, произнес Альфред, смотритель дома Тенаро. Он осторожно поправил воротник мантии и на мгновение взял альфина за руку. У кероса всегда были такие теплые ладони... - У вас впереди так много событий, хороших и плохих, самых разных, от вас будут зависеть жизни, а вы горюете из-за вещи.
Саттери смущенно опустил глаза.
- Вот, возьмите яблочко, - Альфред протянул Саттери сочный алый плод.
- Я сказал папе, что не буду есть сладости, - напомнил альфин.
- Это вовсе не сладость, - улыбнулся керос, - это перекус для юного воина.
- Это? - Саттери удивленно уставился на угощение.
- Конечно, дайте мне руку, - попросил Альфред и, как только Саттери это сделал, положил на ладонь плод. Он оказался тяжелым и таким большим, что Саттери не мог полностью обхватить его пальчиками. - А теперь попробуйте его сжать.
Альфин попытался, но у него ничего не вышло. Коготки прокололи кожуру и через дырочки потек ароматный сок, и только.
- Это не так уж просто, да?
- Угу, - кивнул Саттери, признавая свое поражение
- Это потому что яблоко напиталось за лето силой земли. А когда вы его съедите, оно передаст эту силу вам.
- Хорошо, - согласился альфин. - Тогда я его съем.
Альфред поднялся и почтительно поклонился юному господину, который всегда принимает правильные решения.

Возле главного шатра толпилось так много народу, что маленького танатоса, пусть даже альфина, замечали не сразу... Саттери сначала думал, что он недостаточно важно выглядит и даже гордо приосанился, но это не помогло. А после того как один из танатосов легко, словно игрушку, передвинул его, попросив "поиграть в другом месте", он понял, что дело все же не в цвете мантии, а в размахе крыльев...
- Что, прогнали? - услышал Саттери насмешливый голос и, обернувшись, увидел мальчишку-кероса с очень светлыми, почти белыми волосами. Тот прогуливался возле пустующей лавочки и пинал камушек.
- Нет, я сам ушел, - заявил альфин, гордо задрав нос. - Мне просто стало скучно.
- Ну конечно, - фыркнул нахальный незнакомец. - Ты кто такой? Впервые вижу маленького и такого важного.
- Я не маленький! - обиделся Саттери. Он был совсем немножко ниже кероса и это вообще ничего не значило. Вот съест он яблочко и все изменится. - Я альфин.
- И что это значит? - не унимался незнакомец. И откуда он такой невоспитанный. В пояс кланяться должен, а сам стоит и за ухом чешет.
- Что мой папа лорд, а я его наследник, - пояснил Тенаро.
- Большой лорд?
- Да.
- Как вон тот? - мальчишка указал в толпу, где стоял высокий господин в темно-зеленой мантии.
- Нет, больше, - уверенно заявил Саттери. Его папа самый большой и самый-самый лорд. Это он точно знал. Больше него только Лорд Центрального предела, Сын Великого Дракона. Но его никто не видел...
- А может вон тот? - и вновь керос указал на танатоса, но в этот раз господин был в белоснежной мантии с черным меховым воротником. Красивый...
- Нет. Больше.
- Тогда не знаю... Больше больших лордов я тут не видел...
Керос вильнул хвостом и вновь принялся рассматривать господ в толпе. На некоторых он смотрел неприлично долго, и иногда забавно дергал ушком... Смешной. И... необычный. С белыми кудряшками и голубыми глазами... Нет, таких Саттери точно никогда не видел.
- А почему ты один? - спросил альфин. Когда они прилетели с отцом на ярмарку, он уже видел маленьких керосов, но те собирались группками и стояли. плотно прижавшись друг к другу. Иногда перешептывались, иногда переглядывались... Они наверное, играли. Как жаль, что Саттери нельзя было к ним присоединиться.
- Потому что я другой, - он отвернулся и сердито пнул камушек, отчего тот укатился далеко-далеко.
- Беленький, - угадал Тенаро, а после улыбнулся. Забавно прозвучало. А вот мальчишка недовольно насупился.
- Меня зовут Кериол, я не беленький.
- А я Саттери, альфин Саттери Тенаро, - альфин важно приосанился и даже распушил воротник своей мантии. Кстати, он был из меха белой лисицы, очень важный нюанс. Такое украшение - отличительный признак Лорда Западного предела.
- Звучит очень громко для маленького летунчика, - мальчишка показал язык.
Настало время Саттери обидеться.
- Я будущий лорд! Я в синей мантии! и мех, он белый! И...
- А я не знаю всех этих ваших украшений...
- И напрасно, - послышался строгий голос Альфреда, заставивший мальчишку притихнуть. - Альфин Саттери, ваш отец ищет вас и очень волнуется.
Смотритель опустился перед Тенаро на колено и поправил мантию. На ней не было ни складочки, Саттери это точно знал, но по глазам слуги он понял, что тот поступил так, чтобы несносный мальчишка убедился, что Саттери сказал ему правду. Беленький лишь поджал губы от досады.
Внезапно из-за лавочки выбежал керос с длинной палкой. Увидев их с Альфредом, он остановился и грозно что-то прокричал, но Саттери не понял ни слова. А вот Альфред и мальчишка, похоже, поняли и очень хорошо. Беленький опасливо пригнулся, а смотритель прикрыл уши альфину и что-то ответил наглецу, отчего тот сразу растерял свой грозный вид, отбросил палку и низко-низко поклонился альфину.
- Это был особый язык? - спросил Саттери, когда слуга вернул ему возможность слышать.
- Прошу, простите меня, альфин, - Альфред опустился на колено перед юным Тенаро. - Вы не должны были это видеть и слышать...
Саттери перевел взгляд с Альфреда на недавнего обидчика, а потом на мальчишку.
- Это будет наш секрет, - шепнул альфин, положив ладошку на плечо слуге.
- Вы слишком великодушны, господин.
Саттери улыбнулся, ему было очень приятно, но не от того, что сказал ему Альфред, а от того, что он увидел в его глазах. Искорки и тепло, настоящее... и оно грело, как и его ладони.
- Я придумал, - улыбнулся Тенаро, он протянул беленькому огарок вместе с шариком из листьев.
- Это что? - с удивлением спросил мальчишка, разглядывая фонарик.
- Это домик для старенькой свечки. Она еще должна рассказать свою сказку, историю, которую видела, вспомнил слова дедушки из лавки с канделябрами Саттери. - Я не могу взять ее домой... И... вот...
Когда беленький протянул руки к сокровищу, Саттери на мгновение испугался, что тот может испортить шарик, отнестись к нему с пренебрежением или выбросить, но вредный мальчишка очень бережно забрал фонарик из листвы, сунул в карман свечку, а после схватил Саттери за руку. И... его ладошки тоже оказались теплыми. Маленькими и жесткими, но теплыми....

О том, что даже лорды едят сладости

- Хочешь яблочко? - спросил Саттери, глядя на младшего брата. Сегодня он был каким-то уж слишком важным. Вчера, в день его семнадцатой осени, отец вручил Лонси, точнее Лонселоту-Лорейну, второй Символ Благородства - синюю мантию с меховым воротником.
Такие носили наследники лишь пятнадцати семейств. Только их называли благородными, все прочие фамилии делились по степеням знатности. И они могли позволить себе накидки любых цветов кроме синего. Чаще всего Саттери видел белые и зеленые...
И вот сегодня Лонси с видом маленького правителя, в мантии прогуливался между шатрами, заставив торговцев чуть ли не детально изучить пряжку его ремня во время поклонов.
- Я что, маленький что ли? - сердито нахохлился Лонси. Нет, маленьким он точно не был. Семнадцатая осень. С этого дня ему дозволено покорять любые вершины. Его крылья должны были окончательно окрепнуть и отныне все ветра становились ему подвластны. И все же именно сейчас, в этом своем стремлении казаться взрослым, он походил на взбалмошного мальчишку.
- А печеное?
- Саттери, ты это нарочно, - Лонси скрестил руки на груди и обиженно уставился на брата.
- Может медовые палочки? - тепло улыбнулся Саттери.
- Сати! - последнее прозвучало как-то совсем капризно. Брат некоторое время недовольно пыхтел, а после наконец заявил. - Всего хочу.
- Идем.

Ну и конечно немного музыки для настроение

@темы: Подарки, Зарисовки, Организация "Выбор"

---

Здесь должен быть подарок

На этой неделе у моего дорогого друга  ~Невидимк@~ был День Рожденья!
С меня, конечно же, подарок! Но пока я его не оформила, публикую праздничную открытку.

Мой друг, спасибо, что ты со мной!

@темы: Подарки

---

Как пахнет весна?

Драббл для  Einsamer Wanderer

Действия происходят в мире из рассказа "Рожденный летать".

Небольшая зарисовка о том, как неразлучники чувствуют весну + немножко быта этой милой расы.

- Вы чувствуете? - глубоко вздохнув, произнесла мадам Роза. - Так пахнет весна.
Поправив розовый тканевый цветок на широком поясе платья, она принялась протирать и без того блестящую барную стойку, мурлыча себе под нос довольно приятную легкую мелодию. При этом хозяйка паба то и дело кидала мечтательный взгляд на окно. А за ним пробуждающийся город смотрел на Гадючью речку тусклыми глазами фонарей и даже не задумывался о том, что в нем произошли какие-то изменения.
Наверное, если бы не мадам Роза, которая всегда следила, чтобы униформа работников ее заведения соответствовала сезону: вязаные жилетки в цвет листопада осенью, джемпера со снежинками зимой, белые рубашки с зелеными шейными платками весной и без них – летом; Джил бы никогда не смог определить, сколько дней до Рождества или же Соцветия.
В Эвирине почти не было деревьев – их заменяли фонарные столбы и дымящие трубы заводов, а солнце редко выглядывало из-за облаков, и горожане не могли наблюдать за тем, как набирается сил золотое светило. Оно зарождалось в пеленках тумана ранней весной, такое яркое и чистое, созревало за лето, лишь изредка шаловливо выглядывая из-за своих покрывал, наливалось соками осенью и срывалось с небосклона зимой. И все вдали от людских глаз…
- О чем ты думаешь, малыш?
Бодрый голос Росса вывел Джила из сонливой задумчивости. Дженсен уже давно взял в привычку приходить к самому открытию паба и заказывать себе завтрак. Именно для него, как для постоянного клиента, мадам Роза ввела особое меню, где помимо закусок к пенному и крепким напиткам, имелись и иные, более сытные блюда.
- О том, что у меня дома весна пахнет иначе, - приветливо улыбнулся Джил.
В его родном селении на опушке леса весна пахла распускающейся листвой, свежей и сочной, зеленой травой, еще не покрытой пылью дорог и не обожженной солнцем, и талой водой в ручьях, сладкой и чистой. А ветер, задорный и свободный, только сбросивший снежную шубу, носился по холмам, срывая росу и щедро делясь тонкими, еле уловимыми ароматами распускающихся цветов. Иногда, расшалившись, он забирался в яблоневый сад мадам Ульви и кружил хороводы белых лепестков.
- У меня дома весна пахнет пробуждающимся лесом и вздохнувшей полной грудью землей. Водой. И, совсем немного, залежалым снегом. - Мечтательно произнес неразлучник, ставя на стол перед Россом тарелку с яичницей с беконом. – А еще булочками мадам Пофо, она всегда приветствует весну сладкой сдобой.
Джил весело хихикнул, вспомнив, как пробрался с мальчишками в дом добродушной хозяюшки и утащил пару сахарных лакомств. Ему удалось убежать, а вот Шунши получил по заду полотенцем, за то что пожадничал и не успел вовремя спрятаться. Джил всегда гордился своими вылазками, но только до той поры, пока Айрен не сказал ему, что, на самом деле, мадам Пофо специально оставляет один поднос с булочками на столе для таких балбесов, как они.
«Вместо того чтобы просто таскать», - Айрен шутливо щелкнул младшего брата по носу, - «Лучше оставь ей в следующий раз что-нибудь взамен».
«Что же я могу ей оставить?» - спросил Джил.
«Найди первый цветок и подари ей», - улыбнулся Айрен, бережно доставая из кудряшек младшего веточки и прочий сор, который тот успел насобирать, ползая под растопырившими ветви кустами. Они тянулись своими сучьями к солнцу, а он так беспардонно их потревожил. А ведь любому малышу в селении известно, что голые по весне растения очень обидчивы.
«Маленький желтенький? Но он же такой невзрачный», - наморщил нос Джил.
«А вот и неправда, он первый, он посланник солнца. Мадам Пофо дарит тебе первую сладость весны, а ты ей – первый цветок», - обнял младшего Айрен, на что Джил довольно уркнул. – «Тебя еще многому предстоит научиться, мне ведь скоро уезжать…»
Уезжать… Для Джила тогда это стало новостью, перевернувшей его маленький мир. Он знал, что Айрен должен поступать в военную академию. Согласно многовековым традициям первенец в семье обязательно становился воином. Но Джил не думал, что это будет так скоро… Как же он без Айрена? Он всегда прибегал к старшему брату, когда что-то случалось: разбил коленку, оцарапал щеку, потерял игрушку, и Айрену всегда удавалось решить его проблемы, как по волшебству. Джил засыпал на плече у брата, пока тот рассказывал ему сказки и просыпался всегда в кровати. Если он терял какую-то свою деревянную игрушку, наутро у него появлялась новая. Айрен всегда делился с ним сладостями и защищал он страшных лесных монстров, прячущихся под окном в ночи.
- Н-да, - Росс кинул взгляд в окно. Там, как и прежде, шел дождь и в стекло стучался предрассветный туман, похожий на призраков из древних сказаний. - Здесь ты такого не найдешь...
Джил кивнул, возвращаясь из воспоминаний в реальность. Здесь весна пахла горько и вязко, как масло и смог, смешанные в каплях дождя. И счастья в этой весне было мало, наверное, поэтому жители Эверина так любили наряжаться с приходом тепла. Чтобы заменить собой цветущие деревья.
Посмотрев на мадам Розу, Джил с улыбкой подумал, что она стала бы яблоней, прекрасной и сентиментальной, Росс – вязом, надежным и уверенным, а Клайминдас – капризным и нежным жасмином. Мари превратилась бы в рябину.
- Я бы хотел показать тебе свою весну, - присаживаясь на стул напротив Росса, сказал Джил. Посетителей поутру практически не было, поэтому он мог не беспокоиться, что кому-то придется долго ждать свой заказ. – У меня дома весна пахнет отваром из трав, которым мы промываем дом, немного прошлогодней пылью, влажным деревом.
Подперев кулаком щеку, Джил довольно щурился, вспоминая, как они с братом и папой делали уборку. Маму они всегда берегли и к серьезным делам по дому не допускали. Она по весне надевала новое платье, которое сшила за зиму, и радовала глаз.
«Женщина рождена для красоты и любви, для работы есть мужчина», - внушал сыновьям отец. И они были с этим полностью согласны. Хрупкая и нежная, мама сажала цветы и занималась украшением дома: вышивала на салфетках, расставляла букеты, смахивала пыль с любимых глиняных статуэток. А они делали все, чтобы ей было комфортно.
- Я бы познакомил тебя с Айреном, у вас было бы много тем для разговоров, - продолжил Джил, чувствуя, как внутри разливается тепло и дождь за окном начинает пахнуть весной, а не маслом. – Он у меня военный летчик. А еще он обещал мне дать померить форму. Синюю, такую нарядную.
- А мы уже знакомы, - с улыбкой заметил Росс. Джил на минуту задумался, а после утвердительно кивнул. Конечно, Айрен приезжал к нему в больницу. Там они и познакомились. - Признаться это первый боевой неразлучник с которым мне удалось побеседовать. А вообще знаешь, малыш. Может действительно съездим к тебе? У меня вот поднакопилось сверхурочных.
- Конечно! – радостно воскликнул Джил, - я сегодня напишу домой. И, - он кинул взгляд на мадам Розу и добавил, - попробую договориться о выходных.
Подскочив со стула, он направился к хозяйке паба, улаживать вопрос об отпуске. А за окном ветер разогнал туман и даже растолкал серые угрюмые облака, отчего на улице посветлело, и кое-где забегали солнечные зайчики.
Цветов в Эвирине не было, как и деревьев, но Джил настойчиво чувствовал их легкий сладкий аромат, и даже готов был сыграть для мадам на флейте одну из своих любимых мелодий.

В качестве обложки я выбрала картину Весна в Стоунгейт (Spring at Stonegate) художника Томаса Кинкейда (Thomas Kinkade).
Специально прилагаю ссылку на русскоязычный сайт, посвященный этому художнику. Его работы, романтичные и светлые, очень вдохновили меня на написание данного кусочка.

@темы: Подарки, Ссылки, Ориджиналы, Организация "Выбор"

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Драббл для Невидимки

У всех есть свои секреты: маленькие и большие, невинные и постыдные, семейные и личные.

Снег искрится, многовековые ели-исполины укрыты белыми шапками, я несусь вперед, не разбирая дороги. Сердце бешено стучит в груди, а от дыхания в воздух поднимаются облачка пара. Морозный ветер хлещет по щекам и кружит в воздухе рой белых снежинок. Они налипают на ресницы и одежду, кусают щеки. Я бегу сквозь зимний лес, перемахивая сугробы, а за мной – стая волков.

У всех есть свои секреты. Одни из них мы можем прошептать на ушко лучшему другу или написать мелкими буквами в дневнике, другие не доверим никому.

Перескакиваю поваленное бревно, поскальзываюсь, и земля уходит у меня из-под ног. Но у меня нет времени на промедление. Пальцами вцепляюсь в промерзшую кору и рывком встаю на ноги. Мои преследователи рядом, я слышу их хриплое дыхание и хруст снега под лапами. Вот уже показались серые фигуры. И одна – белая.

У всех есть свои секреты. Одни из них связаны с вещами: фамильными ценностями, подарками любимых, личными приобретениями, другие – с людьми.

Впереди край леса, а за ним - снежное поле и мост изо льда. И если я успею его перебежать, мои преследователи больше не будут мне опасны. Там вдали виднеется замок, волшебная иллюзия, сказка, недостижимая цель. И я бегу туда.
Волки вырываются из-за деревьев, мне их не обогнать. Но я не отступлю. Из всех путей выбираю самый сложный – по крутому склону. Я прыгаю вниз, а там, где недавно было мое плечо, щелкают острые клыки. Качусь, захлебываясь снегом, сбивая бока, обжигая руки, и даже не пытаюсь остановиться. Падаю в сугроб и тут же встаю. Тело болит и протестует, но моя цель близка.
Несусь вперед со всех ног. А преследователи, перепрыгивая с выступа на выступ, спускаются вниз.

У всех есть свои секреты. Одни из них абсолютно безопасны, их разоблачение не принесет ничего кроме душевных терзаний, другие же могут стоить кому-то репутации, иные и вовсе – жизни.

Моя цель близка. Я почти на мосту. Они окружают, их ведет белый вожак. Он хитрее и сильнее других. Он – мой главный враг. Волки уже за спиной, я слышу победный рык. Прыгаю вперед, поворачиваюсь на спину и закрываюсь руками. Вожак взмывает вверх и рассыпается крупицами снега. Но мне не до ликования, я слышу оглушительный треск. Это раскалывается мост.
- Так нечестно, - от холода перехватывает дыхание, но я добавляю, - мы так не договаривались!
Я слышу твой смех, звонкий и легкий. Ты стоишь на пороге своей ледяной крепости – виденье, сотканное из снежных нитей. Сколько бы я ни всматривался, я никогда не мог увидеть твоего лица, только силуэт, только образ. Неуловимый и тонкий.
Но я знаю, когда-нибудь я тебя обязательно встречу. Не в этом иллюзорном замке, который вижу во сне. Встречу наяву.
Мы связаны с тобой линией жизни: печатью моего проклятья и твоей силы. Но одной связи мне мало. Я хочу увидеть тебя, поговорить с тобой, прикоснуться…
Жди меня.
- Жди меня! – кричу образу из сна, и за спиной вновь появляются снежные волки. – Я тебя найду!
Кладу ладонь на голову вожаку и чешу за ушами. Он смотрит на меня глазами цвета неба. Твоими глазами.

У всех есть свои секреты. Одни из них людям в тягость, с ними трудно жить, от других веет теплой грустью, а третьи греют сердце.
Вы уже поняли, какой из этих секретов мой?

Cкачать Мельница Прощай бесплатно на pleer.com

@темы: Подарки, Ориджиналы, Зарисовки

---

Подарки на НГ 2016

С опозданием начинаю публиковать подарочные рассказы для друзей. Итак, поехали!

Рассказ для  дарин

Размер: драббл
Герои: Исами, Тэдэши и другие
От автора: этот отрывок можно считать несостоявшейся 7 главой. Получилось не совсем по заданию, и не совсем то, что хотелось.
Краткая новость Исами возвращается в Камакару для разговора с мастером Рэйденом и пытается избежать встречи с Тэдэши. Тем временем в мире сновидений юный заклинатель находит нового друга. Тот, чье имя он не может вспомнить поутру, понимает его с полуслова. Но кто же он, этот чуткий аристократ из мира между мирами?

- Исами, - позвал юного заклинателя чей-то мягкий приятный голос. Темнота расступилась, и говорящий с духами оказался не на серой тропе из пепла, по которой в мир Теней ходят мертвые, а на пороге храма в Варре. Того самого храма, в котором его учили внимать голосу духов.
На улице ярко светило задорное весеннее солнце, а в воздухе пахло только что пролившимся дождем. Капли воды искрились в ладошках нежно-зеленой листвы, как маленькие жемчужины. Ветер шелестел в ветвях, и сад дышал полной грудью, окончательно сбросив не оковы талого снега, и тонкие, колючие нити предрассветного инея. Здесь царили покой и безмятежность, и в душе у Исами стали утихать волнения и боль, проблемы показались ему решаемыми, а тревоги дня – лишь очередным исписанным листом, который стоит перевернуть и начать заново.
Голос вновь позвал Исами и заклинатель не стал противиться. Он с почтением поклонился распахнутым дверям, как делал это изо дня в день во время обучения, а после стал подниматься по ступеням.
В коридор лился яркий свет сквозь большие распахнутые окна. Исами вспомнил, как в свой первый день с восторгом бродил по коридорам и водил рукой по шероховатой стене, желая удостовериться, что это реально. Теплая, согретая солнцем древесина грела прохладные подушечки пальцев. Он смеялся, весело и неприлично громко. Тогда Кайоши отвесил ему подзатыльник, чтобы деревенский мальчишка вел себя тише в этой священной обители. А Исами не мог. Переполнявшие его чувства рвались наружу. И сейчас заклинатель не стал их сдерживать. Он был один и никто не мог его осудить или наказать.
Скинув ботинки, Исами пробежал по коридору до первой из дверей и распахнул ее. Он всегда мечтал тайком пробраться в комнаты других мальчишек и узнать их секреты, и вот этот момент настал. Перед ним предстала спальня Горо, простая и строгая, как и ее хозяин. Она выглядела так, словно ученик мастера Акихиро еще несколько минут назад был здесь, а после вышел по своим делам, оставив все, как есть. На застеленной кровати покоился меч – гордость воина, и походный футон, а на столе возле окна лежал раскрытый альбом с гербарием удивительной красоты и пара тонких кистей для письма. Бережно переворачивая листы рисовой бумаги, Исами читал изящные хокку или мудрые заметки, которые воин размещал на страницах под особо полюбившейся композицией. Заклинатель смотрел на это сокровище и не верил глазам: оказывается, его молчаливый и мрачный друг, которого Кайоши называл за глаза «стражником, по ошибке попавшим в храм», обладал тонким вкусом прекрасного.
Покинув комнату Горо и притворив дверь, словно друг мог вернуться и рассердиться, увидев, что кто-то посмел проникнуть в его тайны, Исами перешел в спальню Наоки, в которой было все точно так же, как он себе представлял: книги на полках, на столе и даже в углу, несколько картин, написанных тушью. Заклинатель почему-то даже подумал, что их автором вполне мог быть сам хозяин комнаты. На смятой постели лежало письмо и алая шелковая лента. «От твоей любящей Юкки» гласила надпись на конверте.
«Вот и близится день твоего финального экзамена. И хоть ты и не говоришь мне, что вам предстоит, мое сердце чувствует – это будет сложное и опасное испытание.
Я не прекращаю верить в то, что ты справишься, и молю Богов помочь тебе в этом. Но я всего лишь женщина, а женщины слабы и им свойственно предаваться страхам. Прости меня за это.
Я крепче сжимаю ладошку нашего маленького сына и пытаюсь набраться храбрости у него…»
Исами прервался, он не услышал шагов, но почувствовал, что в храме он больше не один. Кто-то легкой уверенной поступью проник в обитель, а вместе с ним пришла и сила, похожая на горный ручей, кристально чистый водный поток, который то стремительно несется между камней, рассекая горную плоть, то неспешно ползет, бережно засыпая песком раны и провалы.
- Исами, - в третий раз позвал голос и заклинатель понял, что гость тут на самом деле он. А обладатель силы был все это время в храме и просто ждал. На какое-то мгновение Исами стало неловко, но он не почувствовал страха. Тот, кто ждал его в храме, не сердился, а, почувствовав смущение заклинателя, кажется, и вовсе засмеялся.
- Где вы? – отложив письмо, спросил Исами.
- Ты найдешь меня без труда, но не спеши, - с мягкой улыбкой в голосе ответил дух, - у тебя осталась еще одна комната. Иди туда. А я буду ждать.
Исами поднялся и поклонился пустоте, надеясь, что дух его увидит. И услышал тихий смех, подобный шелесту ветра.
В спальне Кайоши Исами нашел много ярких дорогих одежд, золотые браслеты и колечки, личный дневник и расписную шкатулку, в которой лежали предметы, которых он раньше не видел. Кисточки разной ширины с мягким и жестким волосом, маленькие баночки, флакончики с маслами.
- Самой тонкой кисточкой подводят глаза, он часто ей пользовался, - подсказал дух, очевидно, заметив замешательство Исами.
- Воображала, - нахмурил нос заклинатель. Теперь Исами стало понятно, почему Кайоши прятал глаза от мастера, когда тот пару раз ловил его после ночных вылазок в город. Аристократ не стыдился, он просто не хотел, чтобы его заметили с такой раскраской.
- Возьми все с собой, - сказал дух. – А еще возьми синее кимоно с орнаментом.
Исами убрал кисточки и флакончики обратно в шкатулку, а после взял одежды, о которых сказал дух, и направился в зал для тренировок. Почему-то заклинателю казалось, что своего собеседника он найдет именно там. Так и случилось
В самом светлом и просторном помещении храма в центре сидел молодой мужчина и курил кисеру. Исами был чем-то неуловимо похож на него, но незнакомец был куда красивее, с плавными чертами лица, длинными черными волосами, пронзительным взглядом темно-синих глаз.
- Я знаю, что тебе больше понравилось красное, но тебе оно не пойдет, - мягко улыбнулся дух, а после поманил к себе. Исами послушно подошел и сел рядом. Собеседник был аристократом, как Тэдэши, но заклинатель не чувствовал себя рядом с ним тенью. Не ощущал себя стесненным в словах или действиях. Ему казалось, что он может общаться с ним на равных, свободно и честно.
Сны – это мир на границе миров, особый, загадочные и по-своему прекрасный, но вместе с тем очень опасный для тех, кто не знает, как следует себя вести. В этом хитросплетении иллюзий настоящей подсказкой были лишь чувства. Мимолетные и яркие мгновения: страх, сомнения, тревога. Сейчас заклинатель чувствовал лишь тепло. Гость из Тени, кем бы он ни был, располагал к себе.
Дух ласково коснулся волос Исами, а после скользнул длинными тонкими пальцами по щеке. Он улыбнулся своим мыслям, а, может, его рассмешила неряшливая прическа заклинателя, а после взял шкатулку Кайоши.
- Ты любишь смотреть на цветение сакуры? - спросил дух, глядя на изображение цветов на крышке.
- Люблю, - ответил Исами, особо не раздумывая. Он любил весну, набухающие почки и зеленую листву, любил грозу и свежий ветер, ароматы сада и сладость фруктов. О сакурах он особо не задумывался, но слышал, что аристократы очень чтут эти деревца.
- А я не люблю, - признался дух, а после провел рукой по воздуху и стена, что была перед ними, растворилась. Они оказались на открытой веранде, которую огибал изящный ручей. Искрящийся поток впадал в большой пруд, где плавали белые лотосы. А впереди раскинулся цветущий сад, огромный и прекрасный.
– И никогда не любил, - добавил дух, поднося к губам кисеру. Красота деревьев показалась Исами холодной и переменчивой, как весенняя погода.
- Почему? – спросил Исами. Он не любил холод и лед, частые снегопады, и боялся поцелуев Снежной Девы.
- Каждый год в день цветения сакуры отец и старший брат открывали ворота имения для всех, кто желал полюбоваться этой красотой. Было много знатных гостей, - дух говорил, а за пределами веранды весна сменилась жарким летом. На ветвях деревьев созрели сочные плоды и стали показывать золотые спинки благородные рыбы в пруду. – Они вели беседы, и пили саке. А я никогда не любил шумные праздники и встречи, скучные разговоры.
- Тебе было одиноко? – Исами подался вперед и коснулся руки собеседника. Ему хотелось как-то его приободрить, но он не знал, как это уместно сделать. Дух повернулся к заклинателю и одарил его очаровательной улыбкой.
- Надень кимоно, - попросил гость из Тени. И Исами с удовольствием притянул к себе дорогую шелковую ткань. Заклинатель всегда мечтал о подобных вещах, и даже не думал врать и отнекиваться, говоря «как же так, я ведь простолюдин». Этот дух его не осудит, как Тэдэши, и не посмеется, как Кайоши.
Аристократ помог Исами правильно подвязаться, разгладил складочки, поправил плечи.
На улице тем временем наступила осень. Деревья оделись в яркие разноцветные наряды, пожелтела и склонилась к земле трава, а листва принялась водить хороводы, подгоняемая теплым ветром. И солнечный свет уже казался иным, более насыщенным, словно созревшим вместе с плодами в огородах крестьян.
Проснувшись поутру Исами некоторое время лежал, поглаживая подкравшийся к нему живой коврик. Он уже не помнил, о чем говорил с духом, может, они и вовсе молчали. Но ясно было одно – из всех недавних видений это было самым приятным и теплым.
Кроме заклинателя и цукумогами, возившихся где-то в углу, в доме никого не было. Лис куда-то ушел, причем довольно давно, даже его аура, такая въедливая и яркая, истаяла. Исами собрал вещи и, попрощавшись с гостеприимными, хоть и поневоле, хозяевами, отправился обратно в Камакару. Сейчас больше встречи с господином Рэйденом он боялся разговора с Тэдэши. Хоть бы лучший ученик мастера Акихиро не встретился ему вплоть до отъезда из города. Исами не хотел с ним говорить, не желал оправдываться или что-то объяснять, не видел в себе сил выслушивать упреки. Ему нужны были не нотации и нравоучения, а поддержка. Тэдэши не умел сопереживать, он мог только говорить, что нужно, а что не стоит делать.
«Если бы ты был со мной рядом, мне было бы спокойнее», - подумал Исами, обращаясь к гостю из сна, - «ты бы точно меня понял».
Заклинатель миновал пост охраны, стражники сменились и те, кто видел его вчера с сыном господина Ода, сегодня уже не стояли на воротах. И на душе у заклинателя стало спокойнее. Ему не хотелось выглядеть жалко в глазах тех воинов, которые восхищались первым учеником мастера Акихиро. Пока они вместе, их всегда будут сравнивать, и сейчас это больнее ударило бы по Исами.
Дорогу в Космею ему указали сразу, похоже, это заведение было известно всем жителям Камакары. И если позволить себе откушать в нем могли далеко не все, полюбоваться на прекрасный сад и пруд и во время праздников посидеть на скамейках под раскидистыми деревьями, приходили многие.
- Куда? – спросил охранник, замерший в дверях подобно глыбе.
- Мне нужен Кэйташи, - ответил Исами. говорить, что он пришел к Аои он счел не особо уместным, мало ли какие нравы царят в городе, где не любят говорящих с духами, а упоминать торговца печатями и вовсе было лишним. Вот и остался только он…
Исами поежился, вспоминая вчерашнюю встречу с мрачным воином и его привязанным, но отступать был не намерен.
- Наверх, пятая комната, - смерив взглядом нового посетителя, сказал верзила.
- Не заблужусь, - фыркнул заклинатель. У него был прекрасный ориентир в виде холодной, пропитанной запахом пепла, ауры духа.
- Не здесь, - охранник поймал Исами под руку, когда тот собирался войти в главный зал. – Любовники, уборщики, разносчики и все прочие – по внешней лестнице.
Заклинатель раздосадовано покусывал губу, обходя огромное здание. Долгие годы он учился говорить с духами вовсе не для того, чтобы его потом приняли за слугу или, тем более, за чьего-то любовника.
Поднявшись по внешней лестнице на второй этаж, Исами открыл дверь и вошел в просторный светлый коридор. Заклинатель не успел толком осмотреться и найти нужную ему комнату, когда ближайшая к нему дверь раскрылась и из нее вышел… Тэдэши.
- Исами, - произнес лучший ученик мастера Акихиро, и Исами вновь подумал о том, что духи к нему немилосердны. То, чего он опасался, случилось. – Где ты был?
- Там, где захотел, - огрызнулся заклинатель, не замечая тревоги в голосе друга. А после, смягчившись, добавил, - я был у женщины.
Он соврал, понадеявшись на тактичность Тэдэши, который не станет выспрашивать детали.
- Исами, я знаю, что ты врешь, - вздохнул лучший ученик мастера Акихиро, - я хочу понять, почему ты это делаешь.
- Наверное, потому что не хочу рассказывать правду, - ответил Исами, старательно пряча колючки. Кем Тэдэши себя возомнил, что выспрашивает, где он был?
- Почему, Исами?
- Послушай, Тэдэши, - заклинатель устало потер глаза. – Почему я должен тебе что-либо рассказывать?
- Потому что тебя это тревожит, а я могу помочь…
- Не можешь, - отрезал Исами, - ты помочь мне ни с чем не можешь.
- И в этом он прав, - заметил Кэйташи, выходя из своей комнаты. Они с Тэдэши коротко кивнули друг другу в знак приветствия, а после обменялись холодными враждебными взглядами.
Первый ученик мастера Акихиро не стал продолжать разговор в присутствии Кэйташи, но Исами понял, что эту тему они не закрыли.
- Болит что-нибудь? – окидывая заклинателя взглядом, спросил хозяин мрачного духа. В его словах не было живого сочувствия, скорее интерес.
- Болит, - нехотя признался Исами, - но не так чтобы очень.
Синяки и раны остались, но они болели и пульсировали, как после хорошей тренировки, а не избиения. И этот паразит… Произошедшее накануне казалось заклинателю страшным сном, какой-то ошибкой. Он коснулся груди, пытаясь почувствовать чужеродную сущность, но та молчала.
- Идем, - Кэйташи подошел к двери и быстро спустился по лестнице.
- Я иду с вами, - сказал Тэдэши.
- Как решит Мастер, - даже не обернувшись, коротко бросил Кэйташи. Исами про себя отметил, что сын господина Ода наконец-то столкнулся с настоящим противник, которому безразличны его положение и сила.
Торговец печатями сидел на открытой веранде с видом на сад, и хоть глаза его были закрыты, а аура – спокойной, прямая спина говорила о готовности в любой момент отразить нападение.
Почтительно поклонившись мастеру Рэйдену, Исами опустился на циновку перед ним. Он поймал на себе неодобрительный взгляд Тэдэши, но это лишь больше утвердило заклинателя в своих намереньях. Господин Акихиро никогда не был для Исами настоящим учителем, он сразу дал понять, что лишь обычаи не позволяли ему избавиться от отстающего ученика.
Кэйташи кивком головы велел Тэдэши сесть позади Исами, и сам разместился там же. В голове у юного заклинателя роилось множество вопросов, на которые он желал и страшился услышать ответ.
- Твои тревоги мне понятны, - первым заговорил мастер Рэйден, - но я помогу тебе. Я знаю, как сделать твой недуг преимуществом.
- Разве это возможно? – покачал головой Исами.
- Ракумба – это не просто паразит, это довольно агрессивная и сильная сущность, способная как извести своего носителя за считанные дни, так и защитить его. – Торговец печатями перевел взгляд с Исами на Тэдэши. – Скажи мне, Тэдэши Ода, много ли ты знаешь о болезни своего друга?
- Нет, - коротко и сухо ответил Тэдэши.
- Но ты смог его почувствовать?
- Очень размыто, - признался лучший ученик мастера Акихиро. Исами очень хотелось обернуться, чтобы увидеть глаза Тэдэши, но он остался сидеть смирно. - Меня смутила аура Исами, когда он только пришел в храм. После я несколько раз обращал на это внимание, но не мог определить причины. А после и вовсе перестал обращать на это внимание...
- Из года в год члены Ордена водят своих учеников проторенными тропами и рассказывают о духах, которые всем известны с детства. – С нескрываемым пренебрежением произнес мастер Рэйден, а после указал на одну из яблонь, – Они видят дерево, воспевают красоту его цветов, вкушают сладость плодов, но не обращают внимания на насекомых, живущих в его ветвях, укоренившихся в коре, глодающих корни. Твой мастер глупец, Тэдэши Ода. – Голос торговца печатями звучал холодно и твердо. – И пусть он ничего толком не знал о Ракумбе, он не мог его не почувствовать. Не мог не обратить внимания на то, что ни одна даже самая простая формула не дается мальчику с первого раза. – Мастер Рэйден повернулся к Исами и специально сделал отступление, чтобы объяснить, а после вернуться к прежней теме разговора. – Ракумба прислушивался к каждому сакральному слову, проникал в суть каждого защитного символа, он должен был удостовериться, что это не причинит ему вред. Акихиро следовало направить своего ученика, изгонять к тому моменту было уже поздно, он же оставил все как есть.
- Получается, я научился всему только потому, что это он мне позволил? – тихо спросил Исами, говорить громче он не мог – голос дрожал и это стало бы заметно.
- Это сложный вопрос, Исами, - склонил голову на бок торговец печатями, - твой дар сам по себе слаб и, думаю, пробудился в основном благодаря Ракумбе. Ты был ребенком и на тот момент он решал, что тебе удастся, а что нет, но ты не собирался сдаваться, и убедил его в том, что должен стать заклинателем.

Исами лежал на своем тонком футоне в доме цукумогами, а под боком у него ворочался коврик. Разговаривать с Тэдэши заклинатель отказался, ему нужно время подумать, а остаться в одиночестве не хотел. Ему просто необходимо было общество, и, чтобы создать иллюзию тепла, он вернулся к ожившим вещам. И те вновь приняли его, а некоторые даже решили посидеть или полежать рядом.
Шух, шух. Вновь раскрылся и закрылся над головой заклинателя зонтик, и на него уставилась пара больших глаз.
- Как жаль, что вы не можете говорить, - с мягкой улыбкой сказал Исами, поглаживая ворсистый бочок цукумогами. Коврик заворчал, болтая языком-кисточкой.
- Ты можешь поговорить со мной, - раздался знакомый голос, и помещение стало преображаться, превращаясь из развалины в уютный чайный домик со светлыми стенами и большими окнами. Обитатели дома сначала встревожились и собрались вокруг заклинателя, но тот быстро их успокоил.
– Что мне делать? Я устал и запутался, – сказал Исами, обхватив руками колени.
- Для того, чтобы распутать клубок, нужно найти центральный узел, тот, с которого все началось, - дух соткал из воздуха кисеру и поднес к губам, а после выдохнул дым и посмотрел на заклинателя. – Когда по-твоему все пошло не так?
- Наверное, когда я купил печать, - ложась обратно на футон, сказал Исами. Именно эту фразу хотел услышать от него Тэдэши. Он прекрасно помнил удивление в глазах сына господина Ода. Тот не ожидал его увидеть, и, наверное, думал, что Исами откажется от этой затеи. Уйдет, как Горо, только вот он не владел мечом настолько хорошо и просто не мог иначе зарабатывать себе на жизнь.
- Это не ошибка, это твой выбор, - отстраненно произнес дух. – Это узел, но его ты завязал самостоятельно.
- Ты осуждаешь меня? – спросил Исами, хотя ничего подобного в голосе собеседника он не услышал.
- Нет, экзамены призваны определить твои силы, ты же обозначил их сам. Ты решил, что сможешь, - дух заглянул в глаза к Исами, - и не должен отступать.
- Но других узлов я не вижу, - задумчиво произнес заклинатель. – Все остальные события – лишь нити.
- Кроме одной, - заметил дух, указав трубкой на грудь Исами.
- Ракумба, - прошептал заклинатель и пальцами стиснул край футона.
- Этот узел завязался очень давно, но ты не знал о нем, поэтому рвал и перекручивал нити, которые от него отходили. Их распутать ты уже не сможешь, но ты можешь создать новый узор сейчас.
- Принять его?
- Он итак часть тебя, - улыбнулся дух, - научись слушать его и пользоваться его силой…
- Исами! – раздался голос Тэдэши и дверь и грохотом распахнулась. Юный заклинатель вздрогнул, прекрасная иллюзия осыпалась, как лепестки цветов с деревьев, но дух остался сидеть. Не шелохнувшись. Только в глазах появилась сталь. – Отойди от него, - велел лучший ученик мастера Акихиро.
Испуганные цукумогами убежали в самый дальний угол дома и сбились в кучу.
– Давно мы не виделись, - произнес дух, поворачиваясь лицом к Тэдэши. - Ты, наверное, даже решил, что избавился от меня. Но это не так. Мое тело ведь так и не нашли. Впрочем, нашему юному другу ни к чему знать об этом, - дух провел пальцами по щеке Исами, а после с улыбкой добавил, - мы еще увидимся. Я не прощаюсь.
Дух истаял, забрав с собой прекрасную иллюзию и странное ощущение тепла и уюта. Но когда морок спал, Исами с тревогой осознал, что Тэдэши и его новый знакомый были похожи, словно братья.
- Исами, нам нужно поговорить, - сказал лучший ученик мастера Акихиро. Впервые заклинатель видел его таким – потерянным и уставшим.
По дороге в Камакару они не обмолвились ни словом. Исами лишь изредка поглядывал на друга. Это молчание Тэдэши было мучительным, похоже, что-то съедало его изнутри.
- Ты голоден? – спросил друг, когда они вернулись в Космею.
- Да, - признался Исами, чувствуя себя при этом крайне неловко.
- Хорошо, - он улыбнулся и как-то тепло потрепал заклинателя по волосам, что окончательно сбило Исами с толку. – Я закажу, поднимайся в комнату.
Еда, принесенная хрупкой привлекательной подавальщицей, пахла просто изумительно. И не шла ни в какое сравнение с тем, чем Исами пришлось ужинать накануне. Но кусок не лез в горло. Закинатель бродил взглядом по просторному светлому помещению, то и дело кидая взгляд на Тэдэши. Этот разговор начать должен был именно он.
- Это был мой младший брат Хидэко, - наконец-то заговорил лучший ученик мастера Акихиро, подтверждая догадки Исами. Тэдэши стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. И, вспоминая духа с кисэру, заклинателю подумалось, что так было всегда: младший брат любовался садом и прудом, пушистыми облаками и первыми весенними ручьями, чем-то близким и трепетным, а старший всегда устремлял взгляд на заснеженные пики гор и крыши замков, на поля сражений, в залы советов и переговоров. Такие разные. – Он превратился в юрэя.
Плечи Тэдэши опустились, а сам он покачал головой.
Юрэй – это мстительный дух, он возвращается в мир живых, чтобы терзать того, из-за кого страдал при жизни, причиняя боль его близким. В том, что сын господина Ода винил в произошедшем себя, Исами даже не сомневался. Но он не верил, что сын господина Ода мог сделать что-то плохое своему младшему брату. Заклинатель невольно вспомнил, как друг пытался его защитить, как выспрашивал, что с ним происходит, как уличал во лжи. А ведь он был ему посторонним, не то что родной брат. Да, лучший ученик мастера Акихиро всегда был прямолинеен и вместо похвалы мог перечислить ошибки и сказать, что следует делать, мог отругать или высказать недовольство. И пусть это ранило, но это никогда не было поводом для мести.
- Отец вызвал лучших заклинателей столицы, нам казалось, что мы смогли успокоить его душу. Но он вернулся.
- Думаю, он ждет тебя, - вспоминая привлекательного, но печального духа, сказал Исами. – Тэдэши, тебе нужно вернуться домой, и во всем разобраться. Это сможешь сделать только ты.
- Я не могу тебя сейчас оставить, - возразил друг - Не могу допустить, чтобы с тобой случилось что-то подобное. Исами, я… я до сих пор не знаю, что с ним произошло. Кто сбил его с пути и наговорил тех глупостей, которые он повторял перед смертью. Он всегда был добрым, отзывчивым, удивительно талантливым. Он рисовал прекрасные картины и писал стихи.
Тэдэши замолчал. Говорить дальше ему было трудно, да это было и ни к чему.
- Возвращайся, - повторил Исами, - ты ему нужен. Со мной ничего не случится. Он не причинит мне вреда, я это чувствую. Пусть останется со мной, мы во многом похожи и, может быть, я смогу тебе помочь.
- Исами…
- Просто поверь мне, - заклинатель тепло улыбнулся, - во мне уже сидит паразит и этого не изменить. Я останусь с мастером Рэйденом и он научит меня им управлять. Я справлюсь.
Исами смотрел на Тэдэши, ища в его темных глазах уверенность и поддержку, а тот просто подошел и обнял его. И впервые за все их путешествие заклинатель почувствовал, что сделал все правильно. Все встало на свои места. И больше не надо лжи. Он больше не будет прятаться и что-то скрывать. Он понял, что Тэдэши его не осудит, наоборот, поворчав и поругавшись, он подставит плечо, поддержит, поможет. Исами поверил, что справится. А еще он твердо решил помочь Хикэру, который успел сильно ему понравиться.

@темы: Подарки

---

Подарок

Прекрасный и проникновенный рассказ в подарок от моего нового, но не менее любимого друга! Я очень рада, что нас свел фандом!

23.12.2015 в 13:08

Пишет  Einsamer Wanderer:

Раджек, с ДР!
Заклинательница костей, с ДР тебя!
Я очень рада, что нас свел фандом. Я люблю твои фики и ориджи, изящные, прохладные, туманные, загадочные. Ты по праву носишь титул самого загадочного автора фандома
Желаю тебе найти источник вдохновения. В реале, в главах Ноблесс или в новом фандоме. Главное, не раскисай.
Это подарок. Извини, я не умею писать так красиво, как ты. Но это от души.

Раэль – Раджеку

Драббл в подарок . Да, да, дарить можно не только макси

Я только родился, а ты уже был.
Я лепетал первые слоги, а ты уже умел читать.
Первое слово, которое я произнес, было твое имя.
Я делал первые шаги, а ты уже носился, как стрела.
Я учился бегать, а ты…
А ты всегда ускользал. Я почти не помню отца. Это лишь расплывающийся образ. Мое детство – это ты, где-то далеко впереди. На бесконечной аллее нашего парка, проложенной среди ровного ряда сосен, уменьшающихся в перспективе. Слева от меня через их крону пробивается солнце, слепя глаза, под ногами шуршат опавшие иголки, и я бегу за тобой изо всех сил, стараясь догнать, но ты все равно удаляешься и вот-вот превратишься в еле видимую точку.
Я учился писать буквы, а ты сочинял стихи.
Я начал сочинять, а ты в это время уже бросил это занятие и составлял умные документы.
Мои буквы падали, налезая друг на друга, а у тебя был каллиграфический почерк.
Я нашел на чердаке замка в старом сундуке, пахнувшем пылью, пергамент, на котором ты учился писать, заботливо сохраненный кем-то из членов нашего клана. И вот что оказалось – даже когда ты был такой, как я, твой почерк был ровным и красивым.
Я никогда не мог догнать тебя, никогда. Но верил, что смогу, и гнался за тобой.
Зачем я это делал? А просто чтобы не бежать за тобой, даже не идти следом, а быть равным тебе, шагать рядом с тобой, нога в ногу. Тогда бы ты любил меня, общался со мной, был моим лучшим другом. Но ты, когда видел меня, мимоходом, чаще всего молча, трепал меня по волосам и уходил. И я видел твою удаляющуюся спину.
В нашем клане была давняя традиция. Рост несовершеннолетних наследников клана отмечали на колонне в зале. Раз в пятьдесят лет. И я с нетерпением ждал своего пятидесятилетия, когда появится рядом с твоей и моя зарубка. И в день своего рождения я увидел, что даже когда ты был в моем возрасте, ты был выше меня почти на голову. В тот день я впервые впал в отчаяние. Я понял, что никогда не догоню тебя, не стану таким, как ты, и поэтому не стану интересен и нужен тебе. Я всегда буду один, хотя и окруженный заботой жен наших рыцарей, которых ты приставил ко мне следить, чтобы я вовремя ел и ложился спать. Когда я это осознал, я так расстроился, что убежал далеко, за пределы наших земель, в чужой лес, потому что впервые не хотел, чтобы кто-нибудь видел мои слезы и доложил тебе. Заблокировав мое сознание от тебя, я просидел там до темноты, потому что не мог успокоиться. Но ты все равно нашел меня. Ты впервые в жизни бежал за мной, а не я за тобой. Я впервые в жизни видел на твоем лице радость от того, что ты видишь меня. И я догадался, что должен делать, чтобы ты любил меня, был со мной.
В следующий раз я убежал специально и спрятался, чтобы ты искал меня. И в следующий раз тоже. Ты стал ругать и наказывать меня. Но даже когда ты делал это, ты уделял мне внимание – был со мной. Я придумывал новые и новые способы, чтобы привлекать твое внимание. Я топтал твои любимые цветы, бил стекла в чужих домах, терялся, злил учителей и не выполнял их заданий. Я понимал, что расстраиваю тебя, ведь я любил тебя, но было уже не остановиться.
– Неужели ты неисправим? Я лишь хочу, чтобы ты стал достойным сыном нашего отца, – говорил ты, в очередной раз читая мне нотацию. А я хотел быть достойным тебя, чтобы ты любил меня. В общем, я запутался.
Я хотел стать главой чужого клана, чтобы доказать тебе, что могу быть таким, как ты – умным, правильным, справедливым. Но мне никогда не удавалось показать тебе это, никогда.
Тебя нет со мной. И по ночам мне снится, что ты появляешься. И уходишь. И я, как в детстве, по бесконечной аллее бегу за тобой. Но ты ускользаешь опять.
Честное слово. Я стану лучшим за историю Лукедонии главой клана. Я стану достойным тебя.

@темы: Подарки, Noblesse, Работы друзей

---

Подарок - клип к рассказу "Никто не звал его по имени"

Потрясающий подарок от замечательной подруги! Просто не могла не утащить себе!

22.12.2015 в 14:36

Пишет  Kot-baun:

С Днем рождения!

Дорогая моя подруга! Поздравляю тебя с Днем рождения!

Желаю исполнения желаний и сбычи мечт Хорошую работу, хороших людей рядом,
верных друзей и любви!
И написать наконец макси

В общем, я что-то разошлась и в итоге повесила свой несчастный ноут и ничего не успела. Так что фильмец, видимо, будет из двух (если не трех) серий. Лови первую. Во-вторых, так уж вышло, что как ни старалась, не нашла нужного материала в анимэ, поэтому сделала микс. Как-то так

@темы: Подарки, Noblesse, Работы друзей

---

Подарок для дарин

UPD:Все еще пишу. Новые кусочки буду публиковать в комментариях, а потом вычитывать переносить в общий пост.

Дорогой мой друг! Сердечно поздравляю тебя с ,

желаю

!

Размер: миди
Категории: джен, экшн
Краткое описание:
Предупреждения: Рассказ больше сказочный, чем фэнтезийный, поэтому в нем минимум интриг и все предельно понятно =)

Текст на доработке

запись создана: 30.04.2015 в 23:05

@темы: Подарки, Ориджиналы, В процессе

---

Подарок для Невидимки

Сегодня (27.09) День Рождения у моего друга и вдохновителя, а так же брата по упоротости разуму - . В мои невдохновляющие тродовыебудни наша переписка не давала мне загнуться от скуки, и заряжала энергией. А сколько миров было нами придумано и похерено, сколько героев было создано и тоже похерено, сколько характеров и жанров?! Великое множество!
Спасибо тебе за поддержку, вдохновение и море идей! Желаю продолжать в том же духе! Держи хвост пистолетом, рисуй, пиши, и оставайся таким же замечательным другом и талантливым автором! Всего тебе самого светлого, радостного и наилучшего!

- Том, Том, проснись, я опять что-то слышу, - взволнованно шептал Энди, расталкивая мирно сопящего мальчишку-трубочиста, который кутался в тонкое одеяло. Энди была дрожь, но не только от нестерпимого холода, царящего на чердаке, где располагалась спальня слуг в поместье. Ему было страшно. Очень.
На мгновение Энди замер, прислушиваясь к завываниям ветра за окном и шелесту опавшей листвы, уносимой его потоками, и вновь различил странный шорох, больше похожий на хриплый шепот.
- Ну Том, пожалуйста, - жалобно пискнул маленький служка, вновь принимаясь будить своего друга.
- Ложись спать, - сонно отмахнулся трубочист, - это крысы.
- Нет, не крысы, - Энди прекрасно знал, как скребутся крысы – жадно и голодно. Остервенело попискивая, серые зверьки изо дня в день воевали с холодным камнем, который скрывал от них запасы кладовой миссис Форенс. А потом появились эти странные звуки, и крысы пропали. Лишь однажды после их появления Энди слышал какую-то еле различимую возню, которая прервалась резким коротким взвизгом. Наутро мистер Самери нашел мертвого зверька в траве.
«Значит сработал мой яд», - гордо заявил садовник, демонстрируя чопорному молодому дворецкому свой трофей. Энди был уверен, что это не яд. Это оно.
- Ну и что, - сердито бросил Том. Он нехотя открыл глаза и посмотрел на друга. – Мне все равно, что это. Может крысы, может кто-то еще. Я устал и хочу спать. И ты ложись, если не хочешь наутро быть вялым и опять получить палок от старика.
Он перевернулся лицом к стенке и натянул на голову одеяло, давая понять, что разговор окончен.
- Но… - хотел было возразить Энди, но юный трубочист оборвал его раздраженным «все», и тому ничего не оставалось, как вернуться к себе в кровать.
Маленький служка еще долго ворочался на тонком матрасе из соломы. Из перекошенной рамы сквозило и каждый раз, когда ветер с тонким свистом проникал в помещение, он вздрагивал и покрывался холодным потом. Так, мало-помалу Энди начал проваливаться в забытье и оказался в том самом состоянии, когда тревоги ощущаются особенно остро, а грань между сном и реальностью настолько тонка, что невозможно понять, было ли увиденное на самом деле или оно просто пригрезилось. Энди мерещилось, что он каким-то неведомым образом оказался на болоте. Осенний воздух стал влажным и вязким, и сквозь прикрытые веки казался каким-то буро зеленым, усеянным крошечными светящимися точками. «Еще немного», - подумал маленький служка, сильнее вцепляясь замерзшими пальцами в ветхую ткань. "Что-то плохое близко. Злое."
Внезапно раздался пронзительный женский крик. И что-то тонкое и невесомое, неуловимое слухом, неразличимое взглядом, разбилось на множество осколков. Свернувшись в комочек и слушая, как впопыхах поднимается прислуга и бранятся за окном конюх и садовник, Энди думал, что дальше будет только хуже. Но почему-то ему стало легче. По крайней мере, пропало это гнетущее предчувствие, ожидание чего-то страшного. Крестьяне всегда боятся паводка, но когда приходит вода и прорывает плотины, не остается ничего кроме как смириться и попытаться что-либо предпринять…

***

Рэндел сидел в кэбе и нехотя листал утреннюю газету. Его хозяин, сэр Доран Харт никогда не читал новостей, но отказываться от них почему-то не собирался. Он предпочитал передавать утреннюю прессу своему слуге, чтобы потом, если появится настроение, спросить: есть ли что-нибудь интересное?
Отец Рэндела прожил долгую и яркую жизнь при дворе господина Эдриана Харта. Холодными зимними вечерами он садился возле камина и рассказывал о балах и приемах, на которых побывал со своим хозяином, о знатных особах, которых видел, о сложных делах, которые раскрывал. Иногда к ним в коттедж приходил и сам господин Харт, высокий старик с гривой седых волос и удивительными голубыми глазами. Такими чистыми, что не возникало даже мысли о том, что этот человек может соврать или сделать что-то дурное. Он по-отечески трепал Рэндела по волосам и обещал, что когда его сын вернется из университета, маленький «наследник дара его дражайшего друга», отправится с ним на поиски приключений, навстречу опасности, во славу короля. Потом отец и господин Эдриан курили, как старые друзья, и предавались воспоминаниям. А Рэндел сидел в своей комнате у окна и мечтал о блестящем будущем.
О блестящем будущем, а не о том, как будет читать газеты своего хозяина, чтобы потом поделиться интересным. Рэндел с раздражением перевернул листок шуршащей желтой бумаги.
- Есть что-нибудь? – спросил сэр Доран, оторвавшись от созерцания пейзажей за окном. В его голосе появились нотки интереса, но это была лишь тень азарта, который горел в глазах его отца.
- Нет, сэр, - вздохнув, ответил Рэндел. Когда виконт Харт вернулся после обучения и жизни в Дортвуде, юный медиум понял, что его надеждам не суждено сбыться. Сын представлял собой лишь отражение своего великого предка.
Сер Эдриан был полон энергии, даже когда его плоть одряхлела, он не утратил ни шарма, ни влияния в обществе. Всегда в центре внимания, всегда в центре событий. Он знал обо всем, что происходило в мире, умел красиво говорить и заводить полезные знакомства. После смерти его дражайшей супруги, которой он хранил верность вплоть до своей смерти, он, несмотря на преклонный возврат, долгое время считался завидным женихом. И некоторые влиятельные господа готовы сватали ему своих дочек, которые были чуть ли не моложе сэра Дорана. Разумеется, в основном их привлекало его положение и приближенности ко двору короля, но и не только. Юные дамочки, любящие красивую жизнь, вряд ли захотели бы жить со старой развалиной вроде того же герцога Ротфрида, который в браке с молодой супругой не прожил и двух лет. Внезапно скончался от сердечного приступа. Видимо от большой радости и маленькой, очень маленькой капельки яда в чашке. Впрочем, вдова горевала недолго и быстро нашла супругу замену, менее влиятельного, но куда уж более молодого любовника.
В отличие от своего отца, новый лорд Харт вел скромную, если не аскетичную по меркам дворян, уединенную жизнь в своем загородном поместье и в город выбирался очень редко. Рэнделу лишь раз удалось уговорить его съездить в Дортвуд на зимние праздники. Все оставшееся время блистательный лорд прятался в особняке, как мышь в норе или же разгуливал по лесу. После смерти отца Доран сильно сократил штат слуг, оставив при себе лишь самую необходимую челядь, без который невозможно было поддерживать дом в необходимом для жизни состоянии. Слишком великодушный, чтобы бросить кого-то на произвол судьбы, он написал рекомендательные письма и устроил всех вплоть до самой последней горничной. Рэндел тогда сильно пожалел, что сэр Доран не написал и для него такого письма. Уж он бы с удовольствием покинул угрюмое поместье. Но нет, судьба сыграла с ним злую шутку.
Из придворного медиума, коим был его отец, Рэндел превратился в универсального слугу. Ему даже пришлось покинуть отдельно стоящий коттедж и переехать в особняк, поближе к господину. Сэр Доран был непритязателен и не капризен, поэтому особых хлопот никому не доставлял. Но о блестящей карьере пришлось забыть.
- О чем ты думаешь, Рэндел? – спросил сэр Доран, глядя на своего попутчика. – Ты уже несколько минут смотришь на одну и ту же страницу.
- Почему Эстершир? Почему именно окраины? – отложив газету, напрямую спросил Рэндел. Сэр Доран был мягким и добрым хозяином, но никто из слуг не позволял себе вести себя с ним так дерзко, как вел себя Рэндел. И никто уж точно не рискнул бы смотреть лорду Харту в глаза. Мередит, пожилая кухарка, каждый раз отчитывала медиума за его нескромное и непочтительное поведение, но тому было все равно.
«Может быть он меня за это выгонит и я найду другую работу?» - как-то усмехнулся Рэндел, на что та лишь всплеснула руками, нарекла его неблагодарным мальчишкой и несколько дней не общалась с обидчиком ее достопочтимого хозяина.
- Вас ждали в Луртоне, и Нортридже.
- Города, - с усталостью в голосе заметил лорд Харт, отвернувшись к окну.
- Милорд, вам предлагали расследовать интересные дела, - в такие моменты Рэндел чувствовал себя родителем, который пытается объяснить капризному ребенку, что для него лучше. И это порядком раздражало. – Вы могли заявить о себе, изловив убийцу префекта. Вы могли раскрыть запутанное дело с двусторонней монетой.
- Наверное, мог, - пожал плечами лорд Харт, а после мягко обратился к медиуму. - Я знаю, что ты хочешь в город, Рэндел. Знаю, что мечтаешь прославиться. Но давай съездим куда-нибудь в следующий раз?
Рэнделу очень захотелось крикнуть «Мне не нужно ваше снисхождение, какой толк от того, что вы все знаете?!» и наговорить еще кучу гадостей, не забыв упомянуть, что авторитет самого Дорана Харта держится на одних лишь заслугах отца и его предков, но он промолчал. Рэндел уже давно собирался уйти от своего хозяина, но это было не так-то просто. Разумеется, придворные медиумы ценились куда выше прочей прислуги и если на того же садовника, покинувшего своего господина, посмотрели бы косо, и, скорее всего, на работу бы не взяли, то вольного чтецы судеб и знаков позвали бы с удовольствием. Только вот… уходить было страшно. Если бы у Рэндела за спиной было хотя бы несколько успешно раскрытых дел, он бы ни дня не просидел рядом с сэром Дораном в его норе. Но их не было. В глазах аристократов и богатых господ Рэндел был пустышкой.
- Как пожелаете, милорд, - покорно произнес медиум.
Закончив свое неинтересное занятие, медиум кратко рассказал лорду Харту о том, что творится в Дортвуде и отвернулся к окну. Дожди прекратились несколько дней назад, и на улице воцарилась теплая осенняя погода. Солнце щедро делилось красками с листвой и иссушало извечные в этих краях лужи. Эстершир не был особо значимым поместьем, но дорога к нему вела ухоженная, и кэб по ней ехал мягко и быстро.
«Скоро вновь придут дожди», - подумал Рэндел, глядя на муху, лениво ползущую по ручке дверцы. – «Все станет по-прежнему…»
Мокрые камни дорожки, запах прелой листвы, которую садовник будет собирать в кучи, чтобы потом обложить ей деревья. Сладковатый аромат распиленных на дрова деревьев. Все сначала. Сырой холодный дом, неразгорающийся камин, корка льда на лужах и замерзшая вода в кувшине на столе.
Вместе с чередой знакомых образов в сознание Рэндела проникла тягучая, вязкая грусть. Для ее рождения не было никакого повода, она заявилась сама и привела с собой множество безрадостных мыслей о том, что минуло уже три года жизни в качестве придворного медиума, и все они были пусты. Рэндел ничему не научился, ничего не увидел, ничего не узнал. Он просто тратил свое время на прогулки с хозяином и копил обиды за нереализованные амбиции.
«Да что же это такое», - с раздражением подумал Рэндел, а после его словно укололо. Беспричинная всегда грусть рождалась в местах, где отодвигалась ширма, завеса, разделяющая реальный мир и потусторонний.
Рэндел открыл окно и выглянул на улицу. Впереди виднелись большие старинные ворота, а за ними вдали возвышался особняк.
- В течение недели в этом поместье скончалось несколько человек, - заговорил лорд Харт, - слуги. Один за другим. На их телах не было признаков насильственной смерти, поэтому полисмены решили, что дело в неправильном обращении с ядами. С некоторых пор Эстершир одолевали полчища крыс, которых пытались травить всем, чем только можно. Однако впоследствии выяснилось, что из почивших с ядами имел дело только один человек – старик-садовник. Все остальные к ним не притрагивались. И экспертиза это доказала.
- Это объясняет, почему позвали вас, - подытожил Рэндел.
- Ты все еще считаешь это дело неинтересным? – со снисходительно улыбнулся сэр Доран.
Мнение Рэндела не изменилось, но он благоразумно промолчал и направился вслед за господином к особняку. Медиум остро чувствовал страх, поселившийся в этой черной пустой громадине. Он, как паутина и опутал все вокруг, пролез во все щели, забился в каждый уголок. Вроде бы невесомый, но приставучий, как колючки соцветий репья, он был куда хуже ужаса, испытываемого человеком во время встречи со смертельной опасностью. Этот страх не накатывал холодной волной, он занозой застревал в душе и заставлял людей озираться, искать предателей среди друзей, врагов среди прохожих, убийц среди своего окружения.
Не успели детективы подняться по ступеням парадной лестницы, как дверь особняка отворилась, но вовсе не для того, чтобы пригласить гостей внутрь. Из дома в спешке вышел бледный мужчина, державший на руках чумазого юношу, наспех обернутого в какие-то тряпки. Он смотрел на подростка затравленным взглядом, словно тот был чумной.
- Отнесите его подальше от дома, подальше! – раздраженно распорядилась пожилая дама, похожая на высушенную жабу с глубокими впалыми глазницами и большим некрасивым ртом, который кривился от отвращения
- Что здесь происходит? – строго спросил лорд Харт, когда слуга скрылся с мальчишкой.
- Кто вы, джентльмены? – с видом хозяйки спросила жаба, и служанки, глазевшие из-за ее спины на происходящее, разбежались по комнатам.
- Это лорд Доран Харт, он уполномочен королем вести здесь расследование, - представил хозяина Рэндел, смерив взглядом зазнавшуюся прислугу. Женщина поджала губы и учтиво поклонилась
- Боюсь, милорд, вы немного опоздали. Этому мальчику уже не помочь, он умер, - указав на ушедшего слугу, объяснила старуха, - и мы уже поняли, кто в этом виновен.
- Как он умер и с чего вы решили, что уже вычислили убийцу? – спросил лорд Харт. Он примерял на себя маску холодного и высокомерного аристократа из города лишь в тех случаях, когда собеседник ему очень не нравился.
- Умершего мальчика зовут Том, он был нашим трубочистом, - приглашая лорда Харта в дом, начала рассказывать дама, - сегодня он как раз должен был чистить трубы, но не явился в гостиную. Я думала, что этот грязный лентяй вновь отлынивает от работы, и велела растолкать его и привести ко мне. Но Бетси нашла его уже мертвым. Бетси, - крикнула старуха и к ней тут же прибежала веснушчатая горничная, - разожги камин в гостиной и расскажи господам все, что было сегодня утром. – Она повернулась и с полупоклоном обратилась к сэру Дорану. - Прошу меня простить, джентльмены, я должна сообщить госпоже о вашем прибытии. После смерти Артура Кроу, нашего дворецкого, это сделать больше некому.
Сэр Доран коротко кивнул, а сам проследовал в гостиную, к которой подвела их жаба. Между бровей лорда Харта пролегла складка, а выражение лица стало суровым. Он больше не походил на мягкого задумчивого джентльмена, каким он выглядел в кэбе.
«Это хороший знак», - решил Рэндел. Иногда для того, чтобы хозяин соответствовал роли детектива короля, необходимо было его разозлить.
- Расскажите все, как было, - обратился к девушке лорд Харт.
К счастью, она оказалась достаточно бойкой, и не стала, всхлипывая, заламывать руки и путаться в словах. Бетси рассказала, что по велению мадам Форенс направилась на чердак, чтобы растолкать Тома. И обнаружила уже его остывшее тело.
- Рядом сидел Энди и плакал, он говорил «они забрали его», «они забрали Тома».
Рэндел встрепенулся, услышав «они». Он не почувствовал присутствие медиума в этом поместье и, прислушавшись вновь, не уловил ничего нового, только страх и нарушенная граница между мирами.
- Кто такой Энди? – спросил Рэндел. В их работе с лордом Хартом было четкое разделение ролей и обязанностей: все, что касалось потустороннего: люди, тайные организации, документы, знаки, были в ведении Рэндела, обо всех прочих нюансах расследования он мог не беспокоиться. Сэр Доран все узнавал сам.
- Мальчик, приблудыш. Он пришел к нам весной, такой маленький, худенький, - принялась объяснять Бетси, и в ее глазах появилось тепло, - Том с некоторых пор раздался в плечах и вскоре мог не пролезть в дымоход. Мадам Форенс решила приютить мальчика, чтобы тот потом выполнял обязанности Тома. За еду. – Последнее Бетси добавила тихо и с явной неприязнью.
- И где он сейчас?
- Мадам Форенс велела запереть его в подвале. Она считает, что это он навлек на нас несчастья…
- Приведи его сюда, мы с ним побеседуем, - велел лорд Харт тоном, не терпящим возражений, а когда девушка ушла, обратился к Рэнделу. – Терпеть не могу, когда люди судят о том, в чем ничего не понимают и, тем более, делают выводы, которые другим могут стоить жизнь. – Он встал и подошел к окну. – Хорошо, что мы приехали сюда раньше, чем Уолтер Бернс, а то мальчишку бы без расследования отправили бы на Черный остров.

Дар налагал большую ответственность на своего обладателей. При его неправильном использовании могла повредиться ширма и из-за нее в реальный мир пробрались бы те, кого называли тенями. Если силы выплескивалось много, то тени начинали не только вредить, но и убивать всех, кто окажется поблизости. Именно поэтому в Объединенном королевстве строго следили за медиумами. В одном из залов Белого Замка, официального места Советов, хранился реестр всех обладателей дара. Они вносились туда еще с тех времен, когда в других государствах ведьм сжигали на кострах. На желтых листах скрупулезно записывалось всю информацию о медиуме: место его рождение, семейное положение, личные особенности.
Изначально дар передавался лишь внутри семей – так было удобнее воспитывать наследников, а с 1657 года обычай был оформлен законодательно. Обладатель дара должен был прийти в палату Совета и сообщить, кому собирается после смерти передать свою силу. Претенденту тут же на запястье левой руки набивали татуировку – незаконченный символ Дара. Рисунок принимал завершенный вид лишь после получения силы. Все это время наследник должен был обучаться: внутри семьи, если она была известна, или же в стенах специального учреждения. Всех остальных медиумов, не имеющих метки, незамедлительно отправляли на Черный остров. Туда же нередко отправляли тех, кто получил дар по ошибке, например, из-за внезапной кончины медиума из-за разбойного нападения где-нибудь на улице или в трактире. Пришедшая из-за ширмы сила не могла так легко вернуться обратно, поэтому она покидала тело вместе с последним вздохом и «вселялась» в того, кто оказывался рядом.
Такие неправильные медиумы представляли опасность. Но дело было не только и не столько в этом. Давным-давно, в казематах священной инквизиции, под пытками один из магов рассказал, что его помощники, те, кто нашептывает ему слова предсказаний, требуют в награду за работу человеческие жертвы. Ясновидца и других несчастных сожгли в маленькой деревеньке Хайдхол, с которой потом начался черный мор. Потребовалось больше века, чтобы инквизиторы и лорды поняли, что истребление медиумов может привести к ужасным последствиям. И куда безопаснее позволить им передавать свои знания и свое проклятье от отца к сыну, выделяя при этом в качестве жертв осужденных на смерть или бродяг. А потом появился Черный остров.

@темы: Подарки

---

UPD. Дописала-таки

Вчера был День Варенья у моего замечательного друга -! И я спешу (так спешу, что опаздываю) ее поздравить!
Мой дорогой друг! От всей души поздравляю тебя с этим замечательным праздником! Как дипломированный специалист по туризму, я дарю тебе пакетный тур , в котором помимо перелета рейсом "" и размещения в гостинице "" (естественно с гарантированным All inclusive от ресторана ""), будут представлены еще и дополнительные услуги, такие, как SPA-процедуры "", анимационная программа "хорошее " и, естественно, экскурсии от компании "" (нет, не той, что делает шоколадки).
Ниже прилагаю фотографию и контакты гида-сопровождающего, он тебе знаком

Жанр: джен, немного ангста, и в основном размышления
Размер: драббл
Предупреждение: 1) в данном рассказе используются элементы концепции мира, взятые из аниме/манги Норагами. В частности - хуманизированное оружие духа. Однако, текст полностью оригинальный и герои тоже (они вообще перекочевали в этот мир из другого рассказа), поэтому кроссовером это можно назвать с трудом.
2) Бишамон здесь, в отличие от Норагами, мужского пола (Бог войны).
3) Идея создания подобного соединения произведений целиком и полностью принадлежит Невидимке, как и некоторые персонажи.

Пара пояснений для непосвященных

На всякий случай сделаю несколько пояснений для тех, кто не знаком с Норагами, но все-таки решится это прочитать: одно оружие - одно имя - один хозяин (при этом хозяин может иметь несколько оружий). Нора (определение, не имеющее гендерной окраски) - оружие, у которого несколько имен.
Вместо краткой новости пожелания: Это рассказ о желании и невозможности сражаться плечом к плечу. Одному мешают гордость и зазубренные в детстве правила и кодексы, а второй... прекрасно понимает первого.

Мы познакомились с ним давно. Много, очень много веков назад, в год, когда в стране свирепствовал голод. Полководцы и правители, не желая страдать, подобно простолюдинам, собирали с крестьян непомерно высокие подати. В городах и селениях медленно назревали мятежи, которые в большинстве своем жестоко подавлялись хозяевами земель при помощи своих верных воинов. Однако же были среди деймё и те, кто предпочитал расправляться с неугодными при помощи аякаши. Порождения скверны всегда появлялись там, где страдали люди. Они питались болью, страхами, злостью – всеми теми чувствами, которые порождала нищета и угнетенность, и росли. Демоны вселялись в людей, ходили за ними подобно теням, терзали ночными кошмарами, толкали на преступления, постепенно превращая измученные души в таких же, как они.
Тогда еще люди не измеряли время неделями, а сутки – часами, но сейчас я могу сказать точно: больше десяти дней я провел на окраине одной некогда процветавшей деревушки. Я ждал солдат Бишамона, тех, кто призван защищать людей от порождений скверны, и смотрел, как медленно чахнут селяне. С каждым днем их становилось все меньше, а голодных демонов – все больше. Они уже не прятались под покровом ночи и не страшились подходить к заборам, на которых крестьяне рисовали защитные символы, чтобы хоть как-то себя обезопасить. Аякаши заглядывали в окна и своими низкими голосами, слитыми из десятков других, звали к себе.
Каждый вечер я, сидя на холме, что высился над деревней, считал, сколько загорается огней. Пятьдесят. Сорок пять. Тридцать два. Я ничего не мог поделать: воин может сражаться без оружия, оружие без воина – нет. Двадцать восемь. Двадцать пять. Когда их осталось немногим больше дюжины, я устал ждать. Кляня безжалостных господ и их вооруженных псов, я пошел прочь от этого проклятого места. И на закате на дороге, ведущей к деревне, встретил юношу с белыми волосами…

- Газеты, газеты, - задорно кричал рыжий паренек, размахивая трубочкой, скрученной из пары серых листов. – Читайте газеты! Сегодня на первой странице вы сможете увидеть фотографию Белого призрака! Настоящей легенды! – продолжал голосить мальчишка, обращаясь то к одному прохожему, то к другому. – А вы были в старой части Эдо? – подскочив к группе школьниц, спросил он. Девушки вздрогнули, а бойкий рыжик лишь задорно им подмигнул, - ведь были же! А призрака видели?
С этими словами он развернул трубочку и продемонстрировал им расплывчатую фотографию, которую сложно было рассмотреть издалека.
- Монетка – и сможете читать и любоваться сколько угодно, - пряча за спиной газету, выдал мальчишка.
- Я тоже возьму, - промолвил Котаро, издалека наблюдавший за происходящим.
- Разумеется, господин, - расплылся в улыбке паренек. Взяв деньги, он протянул газеты своим покупателям. – Только не вздумайте гулять там по вечерам, - обратился он к девчонкам, уже забыв про Котаро. – Никто ведь не знает, а вдруг он кровь пьет!
«Не пьет, - усмехнулся нора, - но попортить может…»
На небольшой фотографии вдали, среди руин разрушенного храма, от которого остались лишь белые тории, возвышалась фигура мужчины или, скорее, юноши в старомодной одежде. Лицо и детали наряда различить было невозможно из-за сильного дождя, во время которого был снят призрак. Одно было ясно – у духа белые волосы.

Бишамон все-таки послал для спасения деревни воина. Одного. Глупого высокомерного мальчишку, говорившего фразами кодексов, которые уже тогда служили лишь украшением в кабинетах чиновников. Он руководствовался правилами чести, ложился спать ногами в сторону, противоположную той, где располагался замок его господина, и – я уверен – мечтал попасть в легенду, совершив благородный и безумный поступок. Как же он меня раздражал.
Посланнику Бишамона нужен был меч, и я готов был помочь ему в этом. Для меня сражения с аякаши, как и все другие задания, которые я выполнял для различных хозяев, были лишь хорошей тренировкой, позволяющей отточить и довести до совершенства боевые навыки. И чем сложнее предстояла миссия, тем с большей охотой я на нее соглашался. Но сейчас… Сейчас передо мной был мальчишка, – в то время как я ждал настоящего воина –одинаково желавший как одержать доблестную победу, так и героически погибнуть, исполняя свой долг.
– Нет ничего постыднее трусости, – заявил он мне, очевидно поняв, что я сомневаюсь.
– Идем, я покажу тебе деревню, юный воин, – предложил я, – и ты скажешь мне, действительно ли так постыдна трусость или есть чувство куда более низкое.
Безразличие.
Я отвел. И с удовольствием наблюдал, как меняется выражение лица моего нового знакомого.
– Я был здесь почти с самого начала и много дней ждал, пока кто-нибудь придет спасать эту деревню. И дождался тебя…
Мальчишка поджал губы. В его глазах я прочитал злость, но злился он не на меня. Впрочем, и не на Бишамона. Разве мог он позволить себе плохо подумать о том, чье уважение так сильно желал заслужить? Разумеется нет. Нетрудно было догадаться, о чем думал великий воин: господину солгали о положении дел! Иначе быть не могло.
– Ты не ушел тогда и, несмотря на свои сомнения, остался и показал мне деревню, значит ты готов идти сражаться.
– Сражаться, но не умирать, – поправил я. – Я действительно ждал, но солдат Бишамона.
– Я и есть солдат Бишамона. Я учился у лучших Мастеров и Первых воинов Правителя.
– Тогда почему на твоей одежде нет Его герба? Как твое имя, ученик Первых и Лучших? – я не скрывал усмешки, хотя вполне допускал, что мальчишка действительно мог у них учиться. Кто же еще мог забить ему голову Кодексами и Правилами?
– У меня нет имени.
Я некоторое время внимательно смотрел на юношу, гадая, что же такое он мог совершить, чтобы его лишили имени и храма. У безымянных божеств лишь одно святилище – алтарь на распутье, к которому подходят те, кто отчаялся и не верит, что боги его услышат, или же желает совершить нечто, о чем других просить не посмел бы. Там, за чертой, которую не видят люди, стоит множество таких, как этот мальчик. И все они готовы драться за любое желание, любой каприз, чтобы потом шелестом ветра нашептать не имя – прозвище, ведь тот, кто будет забыт, умрет.
– А у меня их много, забавно выходит, не правда ли?
Две крайности, два позора. Он даже не улыбнулся, лишь спросил: «Так ты со мной?». Было в его взгляде что-то такое, что убедило меня согласиться. Какая-то особая решимость, готовность сделать все возможное, чтобы добиться желаемого, или умереть.

«Призрак старого Эдо явился поздно ночью, в грозу, - гласила статья газеты, - произошло это, когда трое подростков – свидетели случившегося – застигнутые ненастьем, решили переждать дождь среди развалин храма. Спрятавшись под навесом, они принялись рассказывать друг другу страшные истории, тут-то и объявился дух…»
– Похоже, ты стал знаменитым, - вместо приветствия произнес Котаро, когда увидел старого знакомого. Тот сидел на ступенях руин своего храма и что-то, хмурясь, искал в телефоне.
– Знаменитым? – машинально переспросил Безымянный. Котаро протянул газету. Пробежав глазами пару строк, бывший солдат Бишамона нахмурился.
– Они пришли на руины храма и стали обсуждать непристойные вещи, – заворчал он и Котаро рассмеялся. Столько веков прошло, а Безымянный ни капельки не изменился. И пусть он сменил кимоно и доспех на джинсы и пиджак, но остался все так же строг к окружающим и по-прежнему начинал злиться, когда те ведут себя «недолжным образом».
– Это священное место! – картинно возмутился Котаро, зная, что именно эту фразу хочет сейчас сказать Безымянный.
– Именно так, - подтвердил бывший солдат Бишамона. И тут же извинился, когда у него зазвонил телефон.
Одни боги ушли в забытье, их храмы были разрушены, а имена забыты, к другим, особо значимым, до сих пор ходят на поклонение люди. В их честь устраиваются праздники, а в коробках для пожертвований всегда лежат деньги. Святилище же безымянных, которое, казалось бы, должно было стереться из памяти первым, никуда не исчезло. Оно просто сменило форму: девичьи гадания, желания на падающую звезду, посиделки со свечами у зеркала – все это не что иное, как обращение к безымянным божествам. Они прячутся в играх и пережитках прошлого, над которыми в современном обществе принято смеяться, и, как и прежде, ждут своего часа и своего просителя. Впрочем, некоторые из них зашли дальше других и не только ждут, но еще и предлагают свои услуги.
«Решу проблему быстро и качественно», - прочитал Котаро в той же газете в разделе объявлений. А ниже телефон.
– А тебе не кажется, что с таким объявлением ничего кроме работы киллера не найти? – осведомился нора, когда Безымянный закончил разговор и подошел к нему.
– Я этим больше не занимаюсь, – сухо ответил бывший солдат Бишамона. А ведь было время, когда он действительно соглашался устранять неугодных высокопоставленным чиновникам или даймё. Он убивал чисто и быстро, за что его иногда называли Белым вестником, тем, кто приносит в дом горе на крыльях черных бабочек. Тогда Котаро впервые после сражения в деревне нашел Безымянного, чтобы спросить, почему тот не позвал его, а взял с собой другою нору.
«Есть оружие, созданное для того, чтобы сражаться, а есть – для того, чтобы убивать», - ответил тогда Вестник. Убивать он ходил с женщиной с холодным взглядом, которая с покорностью смотрела лишь на своего хозяина. Вакидзаши по имени Рен.

К счастью, я недооценил мальчишку. Несмотря на желание идти по Пути воина, он оказался благоразумен, чтобы не сунуться в деревню, кишащую аякаши, и достаточно хитер, чтобы, прогуливаясь по окраине, поочередно выманивать демонов. Впрочем, первый бой мы проиграли. По крайней мере, так считал он. Как оказалось – впрочем, я не был этому удивлен – великий воин раньше не сражался тати. Ему было трудно управиться с мечом намного длиннее того, к которому он привык. К тому же он все пытался сделать сам, в то время как во всех книжках было написано, что оружие и его хозяин (пусть в данном случае и временный) должны представлять собой единое целое.
– В этот раз мы изгнали духов, но если ты продолжишь сражаться в подобной манере, то ты умрешь. – Для меня было привычно и понятно недоверие воинов – разве можно доверять клинку, сменившему бесчисленное множество хозяев – но сейчас что-то меня задевало. Мальчишка хоть и ограничивался короткими командами, но они были верными, он умел быстро подстраиваться под нужный стиль боя и мог бы сражаться лучше, гораздо лучше, если бы не его глупое упрямство. – Есть сражения, в которых доверять приходится даже норе.
– Дело не в том, что ты нора. Я просто никому не доверяю. – Задумчиво глядя, как зажигается свет в окнах домов, промолвил мальчишка. Я лишь пренебрежительно фыркнул, тогда он решил продолжить. – Оружие – это всегда оружие, если оно становится норой, значит в этом вина хозяина.
– Ты действительно в это веришь? – его слова поразили меня, еще никто не искал причину предательства в хозяине, всегда обвиняя клинок. – А как же алчность, жажда битв и всякие мелочные помыслы?
– Значит хозяин недолжным образом воспитывал свое оружие, – повернувшись, серьезное заявил Безымянный, – шинки может стать лишь чистая душа. И если она наполнится пороками, значит хозяин плохо за ней следил, значит это его ошибка…

– Не знаю, что на него нашло, – промолвила Аям Хаяси, поднимая с пола машинки и роботов. Эта молодая и привлекательная женщина позвонила Безымянному и пригласила к себе для разговора со старшим сыном. – Он всегда был таким хорошим, послушным мальчиком, помогал младшему брату, никогда со мной не спорил…
Госпожа Хаяси расставила игрушки на письменном столе, а после присела на кровать, рукой разгладив складку на покрывале.
– А потом что-то произошло, позавчера он поздно пришел домой, от него пахло алкоголем, – она вытащила из кармана фартука тряпку и принялась протирать и без того чистую тумбочку, – а сегодня я не досчиталась денег.
– Переходный возраст, – предположил Котаро. Слова Аям его не удивили. Судя по всему, жили они небогато, мальчик учился в школе, у его сверстников были новые гаджеты и красивые вещи, а у него – нет.
– Но он никогда себе такого не позволял, он ведь знал, – госпожа Хаяси принялась теребить в руках несчастный лоскуток, – после смерти отца он был моей единственной опорой, он даже подрабатывал летом, чтобы накопленные деньги потратить на младшего брата. На его учебу…
– Я поговорю с ним, – промолвил Безымянный, направляясь к выходу. – Где он сейчас?
– Должен быть в школе, – она достала из кошелька монетку в пять йен – традиционное подношение богам. Именно эту плату брал за свои услуги тот, кто «решал проблемы быстро и качественно». – Спасибо вам. Я бы не смогла обратиться к кому-то из родственников – стыдно. Они ведь знают Нобу, как совсем другого мальчика.
Безымянный коротко кивнул и покинул квартиру. Котаро, попрощавшись с хозяйкой, последовал за ним. Они шли по улице, то и дело сталкиваясь со странностями. Молодой человек в твидовом джемпере, с виду тихий и неприметный, громко скандалил с цветочницей, две девочки – типичные отличницы в отглаженных блузочках, сидели в учебное время на лавочке в парке и обсуждали покупки. Одна с гордостью демонстрировала ярко красные туфли на высокой шпильке, а вторая – кофту с глубоким вырезом. Неподалеку мальчик в очках увлеченно рисовал что-то на заборе, а когда его попытался поймать старик-дворник, дерзко крикнул ему что-то и убежал. Ученики младших классов целыми стайками кочевали из магазина в магазин, покупая неполезные вкусности, которые никогда бы в таком количестве не купили им родители.
– Сегодня прям день непослушания, – заметил нора, скользнув взглядом по щупленькому парнишке, который пытался купить в газетном киоске журнал для взрослых.
– Вон он, – Безымянный указал на школьника, который прилип носом к витрине магазина электроники. У него на плече сидел жилистый, похожий на многоногую крысу аякаши, именно его присутствие заставляло людей вести себя не так, как обычно.

Нам понадобилось несколько дней, чтобы освободить деревню от аякаши, а потом настала пора распрощаться. Чтобы вернуть имя, Безымянному нужно было незапятнанное оружие. И даже если бы я стал лучшим из нор, это все равно бы ничего не изменило. Для воина главное – преданность и верность. И даже если бы я очистился от других имен, это бы ничего не изменило…
Странно, но путь, который я выбрал для себя давно, и который долгое время считал правильным, внезапно показался мне обманчивой тропинкой, исчезающей в поле сорняков и травы. Все это время, изнуряя себя тренировками, соглашаясь на сложнейшие из миссий, я мечтал об одном. И, как оказалось, совсем не о том, о чем раньше думал, в чем себя так настойчиво убеждал. Я мечтал не о силе, не о мастерстве, и даже не о звании лучшего… Все это время я мечтал найти себе хозяина. Воина, с которым буду сражаться плечом к плечу, того, кто оценит мою преданность и верность, того, за кого соглашусь умереть. И сейчас, наконец повстречавшись с ним, вынужден распрощаться. Из-за своей глупости. Из-за замены истинных ценностей и устремлений ложными… Из-за самообмана, который, будучи до это сладким, превратился в яд…
- Мы еще увидимся, - произнес мальчишка, глядя на катящееся на закат солнце. – Не знаю, как скоро, но это обязательно произойдет.
Я лишь усмехнулся.
– Позови, если вдруг вновь решишь поучаствовать в заварушке.
- Непременно.
Одно имя, один хозяин – один Путь. Истинно верный. А вокруг меня лишь песок и ветер, заметающий следы.

- Это несправедливо! – сжимая кулаки, выкрикнул Нобу, глядя горящими глазами на Безымянного. – Я тоже хочу новый смартфон, хочу новые кеды, хочу ходить в кино! Хочу жить, как другие мальчишки! Почему я должен все время себе в чем-то отказывать? Почему должен постоянно оглядываться, пытаясь соответствовать каким-то шаблонам идеального сына.
Котаро кинул взгляд на бывшего солдата Бишамона. Уж кому-кому, а ему точно должно быть знакомо это чувство. Всю свою жизнь он старался быть достойным внимания отца. Безоговорочно следовал правилам, упражнялся в боевых искусствах, стремился стать великим воином. И ничего не добился.
- Я устал и мне все надоело!
- А я тебя понимаю, - Котаро хлопнул по плечу мальчишку, - ты прав. Иногда надо расслабиться и просто побыть собой.
- Что? – Нобу повернулся к норе, похоже, он не ожидал такого и был готов к нравоучительной тираде, которой хотел вот-вот разразиться Безымянный.
- Идем со мной, проведем день, как ты хочешь. Конечно, у меня нет денег на новый смартфон или планшет, зато мы можем сходить в кино, на картинг. На аттракционы. Или куда-нибудь еще. Но самое главное – тебе не нужно будет ничего доказывать. – Котаро мягко улыбнулся мальчишке, - и еще один нюанс. Я не твой друг. И завтра тебе не будет стыдно за сказанное мне сегодня. Ты меня даже не вспомнишь.
Нобу просиял, а аякаши на его плече зашипел и съежился. Котаро подтолкнул мальчишку вперед и посмотрел на Безымянного.
- Ты очень похож на него, - тихо заметил бывший солдат Бишамона.
- На кого? – спросил нора, увидев грусть в глазах Безымянного.
- На Мамору.
Мамору. Котару слышал про него. Первый воин тогда еще Акайро, отдавший за него жизнь. Наверное, именно его Безымянный искал во всех своих последующих клинках. И не находил.
- Значит мне придется сегодня развлекать вас обоих, - мягко улыбнулся нора. – Одного, чтобы не шалил, а второго, чтобы не стал окончательно занудой.
Безымянный уже дежурно нахмурился, но ничего не ответил, что Котаро принял за хороший знак.

Не знаю, сколько еще мне удастся смыть с себя имен, но хозяин у меня будет всегда только один – мальчишка с белыми волосами, говорящий фразами кодексов. Я всегда буду рядом, и если он позовет – непременно приду.

запись создана: 28.09.2014 в 20:59

@темы: Подарки, Кроссовер, Безымянный

---

И еще один шикарный подарок!

26.12.2014 в 21:54

Пишет  ~Невидимк@~:

С Днем Рождения, Заклинательница костей!
23го числа был День рождения у моей бессменной беты, идейного вдохновителя и просто замечательного человека!

Дорогая, желаю тебе вдохновения для новых идей, здоровья и сил для их исполнения, и пусть от тебя никогда не отходят муза и оптимизм! Желаю оставаться такой же талантливой и скрупулезной в грамматике, стилистике и деталях будущих придуманных миров! Желаю не прекращать мечтать и выдумывать и никогда не опускать руки! В общем, желаю тебе всего самого самого лучшего!

Прими от меня скромный и с опозданием сделанный подарок! Надеюсь, он сможет тебя вдохновить.
И не особо обращай внимания на парочку внизу. Их никто не звал, а они пролезли.

@темы: Подарки, Работы друзей

---

Восхитительный подарок на День Варенья!

23.12.2014 в 11:42

Пишет  Серебряная пуля:

Поздравляю!!!

С небольшой задержкой, но от всей души и сердца поздравляю с днем рождения!

Дорогая и незаменимая Заклинательница костей, верный друг и всегда замечательный собеседник! Желаю тебе огромного счастья! Пусть новый год твоей жизни принесет много незабываемо-хороших событий, пусть жизнь бьет ключом (только не гаечным), пусть тебя окружают только интересные, добрые, верные друзья! Здоровья, любви и оставаться такой же красивой и фантастически талантливой! Пусть муза пребудет с тобой во веки веков!

В прошлый день рождения ты просила меня дописать Крета, что я с большим удовольствием и сделала Там еще есть новый клип (на самом деле это обновленный старый, дополненный и в лучшем качестве, в нем есть кадрик, который может показаться слэшным, но это совсем не так))) Короче, смотри все сама

@темы: Подарки, Работы друзей

---

Писатель вы или нет?!

Размер: драббл
Пейринги/Персонажи: Сейра|Франкенштейн
Рейтинг: PG-13 (исключительно из-за мрачности произведения)
Жанр: размышления, ангст, hurt-comfort
Предупреждения: у специфических авторов специфические фики, поэтому слабонервным, а так же определенным фанатам Франкена лучше воздержаться от чтения) Жутчайший ООС, потому что всесильный Франкенштейн - это не для меня.
Вместо краткого содержания набор пожеланий 1) Психология неупокоенных душ - у меня намек, 2) Фанкенштейн/Сейра, 3) Отобрать у Франкенштейна ТК и посмотреть, что с ним будет - вот тут неплохо бы добавить злобный смех автора
Концовка не удалась. Надо будет переделать...

Рассказ для  Einsamer Wanderer

When I thought that I fought this war alone
You were there by my side on the frontline
When I thought that I fought without a cause
You gave me a reason to try
Poets of the Fall

С моря на маленький остров наползала гроза, вдали черные тучи рассекали молнии. Ветер с воем разбивал волны об острые камни. Пахло дождем и солью. Франкенштейн сидел в маленькой пещере, расположенной на отвесной скале в нескольких метрах над водой и смотрел, как затягивает туманом пустынный пляж. Он больше не видел в клубах белой хмари силуэты призраков и не слышал шепоты мертвецов. Этой ночью впервые за многие годы к нему не явились во сне лица тех, чьи души поглотило Копье. Оружие, созданное Союзом, исчезло и забрало их с собой.
«Теперь они свободны, - прозвучал в сознании голос Сейры. - Они свободны. И вы свободны»
Это был последний бой со Старейшинами Союза. Франкенштейн почти не помнил его. Он не мог позволить Райзел-ниму использовать силу – это погубило бы Ноблесс, и потому вновь пошел на сделку с Копьем. Ученый знал, что в этот раз призраки точно не отпустят его. Но иного выхода не было…
С грохотом рушились здания, гремели взрывы, но Франкенштейн слышал только голоса призраков, которые шептали ему слова проклятий. Они смеялись, хрипло и сухо, звали его, желали ему оступиться. И ждали. Его тело было изранено, но он не чувствовал боли – лишь холодные касания тысяч рук, которые цеплялись когтями, впивались в плоть, держали его, чтобы в любой момент утащить в свой мир.
«Ты будешь одним из нас, ты поймешь, какого это, оказаться в плену у своих страхов. Каждый день видеть новый кошмар и не знать, правда это или ложь. Не знать, что произошло с твоими близкими, никогда больше не иметь возможности увидеть их лица».
«Это не важно, я буду знать, что они спасены», - мысленно возразил Франкенштейн, пытаясь разорвать или ослабить путы, но это делало их лишь сильнее.
«Спасены?»- с холодной усмешкой переспросили они. Франкенштейн почувствовал острую, резкую боль. Черные руки-ленты длинными пальцами зарывались под кожу, а там, удлиняясь, ползли к сердцу раскаленными нитями. Кажется, он на мгновение закрыл глаза – поморщился, моргнул, а когда открыл, увидел груду обломков и изломанные, изуродованные тела Такео, Тао и М-21. На выжженной земле, где сладковато-железный запах крови смешивался с частичками силы, свежей, как грозовой воздух, на коленях сидела Сейра. Подняв глаза на Франкенштейна, юная ноблесс протянула ему руки, уже начавшие рассыпаться белоснежными пылинками. На ее ладонях в шаре слабого силового поля лежал алый лепесток – последняя искра жизни, отданной ради спасения других. И тонкий лед, по которому многие годы ходил ученый, треснул.
Он не боялся экспериментировать над собой – опасался последствий, но знал, что сможет все исправить. Он не боялся сражаться с противниками намного сильнее его – когда веришь в то, за что сражаешься, не испытываешь страха, к тому же далеко не всегда все решает сила. Он не боялся кошмаров и проклятых душ – свыкся с ними, ведь это расплата за владение подобным Оружием. Но сейчас, когда смотрел в глаза юной ноблесс, ему впервые стало страшно.
«Никогда! Ты никогда не узнаешь, живы они или нет! Ты будешь искать их лица среди лиц других загубленных душ, но никогда не найдешь!»
За развалинами зданий догорало солнце, скрывая под одеялом сумерек тела тех, кого он поклялся защищать…
Неужели все произошло, как во время боя с Юроки, когда Франкенштейн потерял контроль над Копьем и напал на Райзел-нима. Тогда он ранил Мастера, а сейчас… В памяти вновь всплыл алый лепесток в руках Сейры… Сейчас…
За спиной Франкенштейна заклубилась тьма. Обернувшись, он увидел голодных призраков. Люди разного возраста, пола и социального статуса, рожденные в разные эпохи, стояли за чертой и ждали его. Одни смотрели с презрением и гневом, другие злорадно улыбались, в глазах третьих застыли грусть и боль.
Франкенштейн разрушил свой мир и больше ничего его не держало. Пусть забирают. Что до Оружия… Подобная вспышка силы не могла не привлечь внимания ноблесс. Вскоре каджу будут на месте сражения, прежнее поколение правителей земель Лукедонии желали уничтожить Копье, что ж, за них это сделают потомки.
- Нет!
Франкенштейн замер, так и не шагнув за грань, а пленники Копья взвыли и заметались, пытаясь когтями разорвать защитный барьер. Ученый хотел и не решался повернуться. Он уже смирился со своей участью, а этот голос, зажегший в душе искру надежды, мог быть лишь осколком воспоминаний. Последней частичкой тепла, которую может подарить солнце до того, как полностью скроется за горизонтом.
Тонкие пальцы дотронулись до руки Франкенштейна, и тот вздрогнул. Рядом с ученым стояла Сейра. Ничего не говоря, она коснулась острием Косы Смерти барьера, и тот рассыпался. Тысячи душ вырвались наружу и принялись кружить над ними, то приближаясь, то отдаляясь. Франкенштейн инстинктивно попытался загородить собой юную ноблесс, но та не приняла его защиты.
- Я освобожу вас, - выходя вперед, обратилась она к призракам. Ее голос звучал уверенно и твердо. Это была больше не юная ноблесс, которая только учится владеть своей силой. Глазам Франкенштейна предстала глава клана Роярд, спокойная, сильная и уверенная в себе. – Но за это вы пообещаете мне, что никогда больше не потревожите Франкенштейн-нима.
«Обещаем, госпожа», - ответил ей хор голосов. Тени носились вокруг Франкенштейна, царапая его длинными когтями, но от главы клана Роярд держались на почтительном расстоянии. Ее аура была подобна морозному ветру, но они тянули к ней руки, как продрогшие путники тянутся к костру, чтобы согреться.
Она повернулась к ученому и рассекла воздух Косой Смерти. Франкенштейн ощутил, как разорвались нити, связывавшие его и пленников Копья, и сила, которую давало оружие, схлынула волной. Тело наполнила болезненная слабость. Последнее, что он увидел до того, как перед глазами замелькали темные мушки – дети и взрослые, бегущие на свет…
- Франкенштейн, Франкенштейн, - и вновь голоса звали его, но в этот раз они принадлежали не духам – Такео, Тао и М-21.
Придя в себя, ученый понял, что стоит на коленях, а его голову бережно прижимает к своей груди леди Сейра.
- Босс, ну и напугали же вы нас! – заявил бледный Тао. Такео и М-21 утвердительно кивнули. Регис, хмурясь, чтобы скрыть тревогу, стоял чуть позади, а Мастер…
«Мастер», - мысленно позвал Франкенштейн. И почувствовал тепло, что значило, что Райзел-ним его услышал.
Они вернулись домой, где Франкенштейн первым делом занялся лечением модифицированных и ноблесс. На робкие напоминания о том, что ему самому необходимо отдохнуть, ученый не обращал внимания. Он должен был убедиться, что ни одна рана не была нанесена Темным Копьем. И лишь поняв, что это так, Франкенштейн смог вздохнуть с облегчением. Тогда мысли о спасении и потере вернулись вновь. Ученый слишком долго жил со своим проклятьем, сроднился с ним, и сейчас в душе образовалась пустота. Он лишился возможности сражаться как прежде, лишился разрушительной мощи, лишился части себя… И отпустил...
Вечером за ужином Франкенштейн старался вести себя, как прежде, ничем не показывая своего смятения. Он дежурно улыбался и даже нахмурился, тоже дежурно, когда М-21 нарочно уронил пару крошек на край стола.
- Темной ауры не боишься, - пошутил Тао. Такео осуждающе посмотрел на своего друга, а вот Двадцать Первый сначала скользнул взглядом по ученому, и только потом повернулся к хакеру.
- Действительно, сложно бояться того, чего нет, - произнес Франкенштейн, стараясь, чтобы в его голосе отчетливо прозвучал упрек в некомпетентности – как они могли этого не заметить после столь долгого пребывания в его обществе – а не бестактности.
Регис кинул на побледневшего Тао раздраженный взгляд, но промолчал. В глазах Такео застыл вопрос, но тот поспешил сделать вид, что ничего не произошло, и вернулся к трапезе. Точно так же поступил и М-21, до этого убрав крошки. Райзел-ним и Сейра остались невозмутимы. Мастер ждал, пока Франкенштейн сам расскажет ему о произошедшем, но тот был к этому еще не готов. Что же до юной каджу Роярд, никогда раньше ученый не видел у Сейры такого твердого взгляда, словно в ее душе поселилась какая-то особенная уверенность. Вероятно, это было связано с тем, что она наконец-то в полной мере обрела власть над Косой Смерти. И как учитель – в какой-то мере Франкенштейн действительно обучал ее – он не мог этому не радоваться, однако, когда голова полна своими проблемами, даже лучшие наставники становятся эгоистами.
Вечер закончился безрадостно, но это было даже хорошо. Франкенштейну не пришлось притворяться. Той же ночью, спросив разрешения у Мастера, он улетел на свой остров. Ему необходимо было побыть одному.
Воздух прошили косые струи дождя. Волны стали такими высокими, что дотягивались своими гребнями до нижнего края пещеры. Вода уже начала заливать пол и Франкенштейну пришлось покинуть свое убежище. Выйдя под небольшой каменный навес, он некоторое время смотрел на бушующее море. Когда-то давно, до того, как ученый смог усмирить души Копья, оно представляло собой такую же неуправляемую стихию. Тогда ему посчастливилось, используя данные одной старинной карты и им же изобретенное оборудование, найти этот остров. Заросший, необитаемый, он на многие годы стал домом для Франкенштейна, страстно желавшего овладеть новой силой. Покидал свое временное пристанище ученый, искренне его ненавидя. Сейчас же он испытывал какую-то особую, тонкую грусть по тем временам. Днем он экспериментировал, делал записи и упражнялся в усмирении душ, а вечером исследовал остров и сидел в этой самой пещере, слушая шум прибоя…
Холодные капли били по лицу, Франкенштейн не создавал барьера. Он шел домой, где никто его не ждал. Ноутбук и чашка остывшего чая в гостиной – и нет нужды притворяться, носить маску невозмутимости. Впервые за много лет ученый мог позволить себе вернуться в коттедж мокрым до нитки и наследить на полу… Или не мог… На пороге Франкенштейна встречала глава клана Роярд. И ученый вновь вспомнил про то, что должен выглядеть с иголочки, а слабость недопустима вовсе.
- Вам стоило остаться дома, - промолвил Франкенштейн, поднимаясь по ступеням. Его мокрая одежда быстро сменилась на рубашку и брюки и только с волос еще капала вода.
- А вам не следовало гулять под дождем, - немного смутившись, заметила Сейра.
В гостиной ученого ждала горячий ужин, а чашка чая, вымытая, стояла на серебряном подносе рядом с заварным чайником.


Для вдохновения

@темы: Подарки, Фанфикшн, Noblesse