Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Вдохновения пост

Дорогая  дарин!

Спешу поделиться с тобой кусочком вдохновения. Возможно, пост покажется тебе мрачным и совсем не в тему в этот день, но история, которая мне увиделась, чем-то похожа на твой волчий цикл и клипы, которые тебе очень понравились .

Сага о воинах и оборотнях, о доблести и предательстве, о древней магической силе и тех, кто на свою беду её потревожил.

В общем, мне увиделось наше любимое фентези

Cкачать Мельница На Север бесплатно на pleer.com

@темы: Страшная сказка, Музыка, Подарки

---

Старье

Внезапно мне захотелось выложить что-то на дайри... А поскольку кроме огрызков старых рассказов у меня ничего не осталось, то я решила найти из них что-то наиболее приличное, чтобы потом не было стыдно показываться в комментариях ПЧ, и увлеклась.
Слишком далеко залезла и слишком много расковыряла.

На копание в старье меня подтолкнула книга. Ее атмосфера, по крайней мере то, как я ее воспринимаю, вернула меня на много лет назад, когда я писала совсем другое и о другом, но но атмосфера была если не такой, то очень

похожей...

Мрачной, словно я смотрю на выдуманный мир сквозь старую пожелтевшую фотографию и вижу коридор с дверями, на стенах с отсыревшей бугрящейся штукатуркой изредка попадаются надписи. Они все черные или серые - контраст с эффектом сепии... Не очень веселая атмосферка, я вам скажу. Но тогда мне было вполне комфортно. Я любила мистику и слушала Dreadful Shsdows, Scream silence, Zeraphine и прочее...
Музыку слушайте осторожно, вдруг среди ПЧ есть сильно впечатлительные))

Download Dreadful Shadows Homeless for free from pleer.com

Download Burning the Shrouds for free from pleer.com

Раз надо с чего-то начинать, то лучше начну с самого начала. Первая глава моего первого (а у меня их всего 2) макси под названием "Многоярусный мир". Начало октября 2010 года. Года через 2 я его пыталась причесать, но не могу сказать, что удачно, поэтому давайте воспринимать эти отрывки в рамках игры "до и после". Видела подобные посты у художников, где они сначала выставляли старую работу, а потом новую. Так вот, это мое "до". С корявками и пафосом. А то, что было после, вы уже видели. И, надеюсь, увидите еще. Надо мне только прийти в себя после зимней спячки.

Черная кошка.

Должна заметить, что именно с этой картинки все и началось.

Грязные узкие улочки протянулись между домами с облупившейся краской, в воздухе витал соленый запах такого далекого моря. Кальдер медленно брел по разбитой мостовой, искоса поглядывая на высокую городскую стену и колючую проволоку. Крепость Нотра-Ардат, город-тюрьма, располагалась на безымянном, затерянном в море острове, куда приплывали только три корабля, в чьих трюмах везли преступников, отбросы общества и просто неугодных правящим кругам. Причаливая к берегу, посыльные далекой земли выбрасывали свой неприглядный груз, в одну кучу смешивали серийных убийц и невинно осужденных. Каждый новый день с восхода до заката в городе узников был пропитан фальшью. Здесь не существовало камер и кандалов, и осужденные могли спокойно разгуливать по улицам, смотреть на верхушки сосен, вдыхать соленый воздух, пить и играть в карты, но это была самая гнусная ложь, которая только возможна. За тяжелыми железными воротами, в окружении вышек охраны день сменялся ночью, и многие привыкали к мнимой свободе, которая была страшнее смерти.
Кальдер часто прогуливался мимо крепостных стен, и успел уже порядком надоесть стражникам. Мысль о побеге не покидала его с момента прибытия. Если бы это было возможно, он проник бы в щелку и переплыл море на плоту, лишь бы убраться отсюда. Но сладкое слово «свобода» тонуло в Нургальской трясине, приютившейся в дремучих лесах, обрамляющих крепость. По ночам оттуда часто доносился вой и странное гортанное рычание. Жители города преступников говорили, что это бесы, но все было куда проще. Взгляд Кальдера остановился на двух белых башнях научного центра, где под предлогом медицинской помощи врачи в белых халатах с лицами палачей и медсестры с беспощадными белозубыми улыбками брали у осужденных анализы и проводили тестирования. После этого больные пропадали навсегда, а леса оглашались голодным яростным ревом, в котором отчетливо слышалась жажда крови.
Кальдер сплюнул, глядя на небо над лесом, которое отчего-то казалось светлее и чище, рука инстинктивно потянулась за пачкой сигарет, которая когда-то давно лежала в ныне пустом кармане. Из редких разговоров охранников, которые совершались при закрытых дверях, он узнал о существовании тропы, ведущей через топи к противоположному берегу. Туда причаливал корабль, именуемый «Фортуна». Судно наемников, готовых за хорошие деньги доставить свой груз хоть в царство Хашад.
- Эй, Аристократ, - за спиной возник коренастый коротышка с изрытым язвами лицом.
Аристократ. Почти все население города, включая солдат и медиков, звало Кальдера именно так. Горожанин по происхождению и шулер по профессии, он не смог смириться с собачьим «эй ты», которым обычно окликали новичков и с первого дня прибытия потребовал достойного к себе отношения. В меру заносчив, в меру высокомерен, отчасти дерзок…Он заслужил это прозвище, пусть даже пришлось несколько раз ради этого подраться. Впрочем, основные сражения происходили «на языках», а в этом ему равных не было. Сказки рассказывал и сыпал умными словечками Аристократ всегда мастерски.
- Что надо? – раздраженно бросил Кальдер. Хриплый окрик Сида вспугнул какую-то чрезвычайно полезную и хорошую мысль, которая приходит лишь единожды и потом напоминает о себе смутными ощущениями.
– Тебя Игрок зовет.
Игрок - первый шулер Алкарона, угрюмый и нелюдимый старик, которого мало кто видел вживую. Поговаривали, что он заключил сделку с нечистым и получил взамен волшебные карты. В магию Кальдер не верил, но дорого бы дал за секретные комбинации.
Чтобы не выдать волнения, Аристократ пожал плечами, стараясь быть похожим на человека, который идет к Игроку из вежливости и праздного интереса. На самом же деле он ждал этого приглашения очень давно.
Северная часть города вытянула язык грязной узкой улицы, по бокам которой стояли покосившиеся дряхлые дома. В этой части Нотры века шагнули назад: сплюснутые хижины улыбались осколками окон, а стены покрывал мох и слизь. В темноте мелькали силуэты, алчно горели глаза крыс. Когда крепость только строилась, сюда селили кровавых убийц, сейчас же здесь обитали изгои. Кальдер отшатнулся от закутанного в грязные тряпки существа.
- Долго еще? – Аристократ с опаской посмотрел по сторонам.
Сид лишь криво усмехнулся. Вскоре показался дом с окнами, закрытыми сеткой паутины. Внутри горел свет, и мутные рыжие блики разливались по грязному стеклу. Сид трижды постучал в дверь.
- Я привел его, Игрок.
Кальдер криво усмехнулся, вспомнив какой-то бездарный роман, где избранного приглашали на шабаш, чтоб посвятить в азы тайного знания. Дверь со скрипом открылась, впуская Аристократа в душную темноту. Внутри коптила масляная лампа, за почерневшим от грязи столом сидел дряхлый старик. Его иссушенная кожа обтягивала кости, а на лицо спадали седые космы. Не таким представлял себе Кальдер Игрока, слухи о котором ходили от таверны Гарри до игральных домов Ландора.
- Сядь, - сухой властный голос когтями разорвал тишину. По стенам заметались тени, а дверь захлопнуло внезапно налетевшим порывом ветра. Тяжелая деревяшка глубоко вошла в трухлявый косяк, заставив Аристократа инстинктивно отскочить в сторону.
Старик костлявым пальцем указал на стул напротив. На столе в клубящейся вокруг лампы темноте появилась пачка старых потрепанных карт. – Я слышал, что ты неплохо играешь, - продолжил старик.
- Кто раздает? – Аристократ занял предложенное место и пошевелил пальцами в предвкушении интересной игры.
- Никто, - в слепых глазах Игрока плясали языки пламени, - вытяни из колоды любые пять карт. – Кальдер удивился, но виду не подал, предположив, что это какая-то не известная ему игра или же своеобразная проверка на вшивость. Аристократ перетасовал колоду и вытащил наугад несколько карт. Старые, мятые, в пятнах, они не походили ни на одни из тех, что он когда-либо видел. На засаленных бумажках с пометками ранга и масти располагались портреты, заключенные в черные рамки.
Дама треф, черноволосая женщина с крючковатым носом тонкими алыми губами улыбалась червовому валету, с чьего угрюмого лица облупилась белая краска. Пиковая десятка топором палача смотрела на странную позолоченную дверь бубнового туза. Последняя карта была самой странной. Шестерка пик представляла собой черную кошку с пустыми белыми глазами.
Хашадовщина какая-то. Кальдер посмотрел на старика, который казался непроницаемым. Жгучий интерес загорелся внутри у Аристократа, ему внезапно захотелось перевернуть всю колоду и посмотреть, кто еще нарисован на этих странных картах.
В комнате поселился кладбищенский холод. Скорее всего, вечерний ветер задувал в щели треснувшей от удара двери. Темноту наводнили шорохи. Проклятые крысы. По телу пробежали мурашки, Кальдер обернулся. За окном мелькнула черная тень, и раздался хриплый сухой шепот. Игрок вздрогнул, его взгляд стал болезненным, но только на долю секунды. В следующее мгновение он твердой рукой положил на стол карту.
- Бей, - со стола на Кальдера смотрел худой сутулый мужчина с вороватым взглядом и узловатыми пальцами. Типичный ростовщик, в Сорде таких полно. Семерка треф.
- А козырь? – Кальдер приценивался к картам. Шансы у него неплохие, все портила только черная кошка. На мгновение Аристократу показалось, что она повернула к нему свою уродливую морду, но это была всего лишь тень.
- Нет козыря, просто бей, – прохрипел старик.
Когда Кальдер без сожаления расстался со стервозной красавицей, на стол легла очередная карта. Веселый и хмельной король бубна. Следующие две были ровно на шаг ниже тех, что держал Аристократ. Внутри горел азарт. Кальдеру хашадовски везло, даже делать ничего не приходилось. Капризная фортуна сегодня соизволила ему улыбнуться. И все бы ничего, но эта черная кошка, которую невозможно подменить.
В комнате стало совсем холодно, шепоты усилились. Тень, что мелькала за окном, остановилась. Огонек лампы заметался, и на стол легла пятая карта. Пиковый валет в мантии и с магической книгой. Кошка оскалилась, сощурив белые глаза. Аристократ уже проиграл, но осознание догнало его слишком поздно. Сердце забилось в тревоге, надеясь на шанс отыграться.
- Карту! Клади карту, - взволнованно закричал Игрок. Кальдер бросил на стол ненавистную шестерку.
Заскребли когти, послышался топот сотен лап. На центр комнаты выбежали крысы. Серые зверьки обезумели от страха и яростно бросались на дверь. В тишине было слышно, как бьются о дерево мохнатые тушки. Кальдер чувствовал, как мурашками пополз по спине вязкий холод. Резкий истерический смех старика ворвался в сознание. Внутри у Кальдера оборвалась струна, и ее пронзительный звон еще долго стоял в ушах. Игрок зачарованно смотрел на стол, где лежал пиковый туз в виде белого щербатого черепа.
Дверь с грохотом отворилась, и ветер ворвался в помещение, разметав карты. Крысы бросились врассыпную. Кальдер вслед за ними выскочил на улицу. За крепостной стеной море ревело, как раненый зверь. В затянутое черными тучами небо вонзилась воронка смерча.
- В укрытие, всем в укрытие, - кричали охранники. Где-то в центре города заунывно бил колокол.
Кальдеру на плечо легла сухая костлявая рука. Старик протянул ему карты.
- Забирай их и уходи, - его глаза теперь были черными, как небо. Ветер рвал и без того дряхлую одежду.
- Еще чего, - усмехнулся Кальдер. Может он и жулик, но не трус. – А как же секрет? И потом, ты хоть и старая развалина, но пожить еще можешь.
- Мальчишка, - Игрок хрипло рассмеялся, впервые на его лице отразилось что-то человеческое. – Когда-то я был таким же, как ты…
Кальдер несся по опустевшим улицам, мимо пролетали обломки. Он падал, сбивая коленки в кровь, вставал и вновь бежал. Остановившись у поворота, Аристократ увидел, как у ворот двое охранников отлавливали заключенных и отправляли их в убежище. В висках запульсировало. Упустить такой шанс он не мог. Схватив нож, Кальдер сбоку налетел на первого. Сталь рассекла кожаную куртку, которая сразу же обагрилась кровью. Сорвав с пояса раненого связку ключей, Кальдер увернулся от удара второго, и, отшвырнув его ногой, подскочил к двери. Щелчок замка заглушили раздавшиеся за спиной выстрелы. Аристократ плечом налег на створку, и, когда та со скрипом приоткрылась, выскользнул в образовавшуюся лазейку.
Лес принял его колючими ветвями и оглушительным треском рушащихся деревьев. В какой-то момент земля ушла из-под ног, и перед глазами все смешалось. Кальдер скатился вниз с обрыва, собрав по дороге все кочки и камни. Над головой простерлись сплетшиеся кроны, а стихший ветер донес далекие крики и холод болот. Из кармана на моховую подстилку выпала пиковая девятка, на которой желтой полосой змеилась дорога, окруженная болотами. Сухой голос старика вырвался из глубин сознания.
- Каждая из карт – отражение твоего мира, твое прошлое и твое будущее, твои страхи и твои радости. Они укажут тебе путь и подскажут, как его пройти…
Кальдер вытащил из кармана колоду. Исчезли почти все портреты кроме одного. В бубновом валете он узнал себя.
- Помни: и волос не упадет с твоей головы, пока у тебя эти карты. Ты будешь выигрывать, ведь это цена сделки…
Туз пик, предвестник смерти в виде белого черепа, сейчас был самой обычной картой. Не исчезла лишь черная кошка, она так и сидела на серой дороге, уставившись в темноту своими пустыми глазами.

А вот еще один отрывочек. Он не вошел в финальную редакцию второй части ММ, но стереть или удалить его я так и не смогла. Не знаю, почему...

Шагнув на растрескавшуюся бурую землю, Зет оказался на площади, окруженной храмами древних богов. Обожженное солнце медленно катилось за острые шпили крыш. Душный ветер хлопал выцветшими тентами, сметая песок растрепанными краями ткани, с которой палящее светило давно стерло священные надписи, превратив их в грязные тряпки.
Их имена давно забыты, их лики смыла вода, а голоса слышны лишь в грозу. Девять богов, девять создателей Алкарона*. После того, как они, один за другим, ушли в Бао-Хиддо**, их обиталища опустели, а люди придумали себе новых покровителей. Тех, кто всегда будет рядом…
Ветер засвистел в треснутых рамах, ударив крупными каплями дождя по стертым ступеням. Мгновение, и воздух исполосовали косые струи, а по узким улочкам растеклись ржавые лужи.
- Зет, - позвал тихий голос. Вымокший до нитки клосс*** вздрогнул. Здесь, в этом покинутом всеми городе из храмов кто-то был. Он пришел вместе с шумом дождя и сладким запахом грозы и, растворившись в пространстве, заполнил собой бездушную, провонявшую пылью пустоту. – Зет…
- Ты слышал что-нибудь? – убрав с лица слипшиеся волосы, клосс повернулся к Сайрису. Охотник отрицательно покачал головой.
- Зет, иди за мной, - мокрой кожи коснулось что-то прохладное. Обернувшись, клосс увидел рядом с собой призрачную фигурку мальчика, который держал его за руку.
- Эйль, - одними губами произнес Зет, он не был уверен, позволено ли ему так называть одного из Девяти. Дух тепло улыбнулся, а после потянул за собой.
Они шли мимо строений из дерева и камня. Одни из них были фундаментальными и величественными, другие – простыми и неприметными.
- Каждый раз, когда люди на земле возводят храм, он появляется здесь, но не сам, - мальчишка остановился у маленького строения с покрытыми незатейливым узором колоннами. – Он нарастает на то, что уже есть. - Эйль поднялся на открытую террасу, и некоторое время смотрел, как текут струйки воды через дырявую крышу. – Только не всех богов почитают одинаково…
- А как выглядит твой храм? - Зет провел рукой по вгрызшемуся в дерево рисунку, на котором было изображено странное, глыбообразное существо, похожее на монстров доктора Майрис.
- Мне не строят храмов, - Эйль подошел к Зету и вновь взял его за руку. На этот раз касание было теплым и каким-то родным. – Идем, я покажу…
В конце короткой улочки в небо поднималась лестница, которую венчала изящная арка. Тонкие, словно вырезанные из бумаги колонны вонзались в пелену дождя крошечными башенками, в каждой из которых трепетал колокольчик.
Зет стоял у самого края платформы, внизу, с противоположной стороны площади храмов, дремал город. Такой же неживой, хоть и полный людей. Редкие окна тускло светились, блестели мокрые крыши, по разбитым булыжникам дороги запоздалые прохожие спешили домой. Эйль стоял рядом, с сожалением глядя на них.
- Почему вы ушли? – вопрос вырвался сам, помимо воли клосса.
- Потому что им больше не нужны боги, - оторвав взгляд от бьющейся о гранит реки, ответил Дух, - им нужны слуги, которые выполняли бы их желания…Лидеры, чтобы вели за собой…
- А вы не ведете? – по коже скользили капли. Изголодавшаяся по дождю земля уже давно осушила лужи.
- Мы указываем путь, идти по нему или нет, решают люди...- Эйль некоторое время стоял молча, а после с горечью продолжил, - я не хотел уходить, но не мог остаться. Мы связаны одной нитью, едины…

____________________

Поскольку это уже далеко после главы с Черной кошкой, позволю себе дать пояснение некоторым словам.
*Алкарон - или иначе Алкаронский треугольник, мир-пирамида из 3 великих городов.
**Бао-Хиддно - город богов, священный город.
***клосс - мутант. Генно модифицированный организм.
В случае Зета - это слепое человекоподобное создание, сотворенное докторами в лаборатории для участия в боях на деньги.

____________________

Ну и еще немного про Зета:
Не веря в безопасность ночлега, Зет то и дело поворачиваясь к входу в храм в ожидании того, что кто-нибудь или что-нибудь обязательно вырвется из-за рваного полога, но все так же шуршал песком ветер и поскрипывали под Сайрисом половицы. Невидимые враги не желали появиться, и этим еще больше нервировали клосса. Он не любил неожиданности, любые неожиданности, пусть это даже сюрприз на день рождения, дату которого он даже вспомнить не мог. Окончательно измучившись, Зет свернулся калачиком и сам не заметил, как задремал под монотонное покачивание занавески.
Ему снился светловолосый мальчик, который заблудился в лесу и некоторое время плутал между деревьями, не зная, в какую сторону идти. Отчаявшись, он сел на землю, достал из кармана короткой куртки губную гармошку и принялся играть. Ответом на зов музыки стал заливистый собачий лай и вскоре из чащи выбежал, виляя хвостом, лохматый черный пес, похожий на волка переростка, а вслед за ним вышел высокий мужчина, который отвесил мальчишке увесистый подзатыльник.
В груди у Зета образовалась черная пустота, которую заполнила глухая, ноющая боль. Клосс не помнил своего детства, не знал, где его дом, кто его родители и живы ли они. Он молча шел за пристыженным мальчиком из сновидения и крутящейся перед ним собакой. Вскоре расцепились сплетавшиеся ветви, и лес шагнул назад, открыв взору путников залитый солнцем холм. Тропинками из примятой травы он спускался к небольшому озеру, у которого стоял дом. На пороге, теребя платок, сидела молодая темноволосая женщина. Сорвавшись с места, мальчишка вприпрыжку побежал к матери, а за ним бросилась косматая собака.
Волосы ерошил прохладный сладкий ветерок, с севера надвигались разбухшие черно-серые тучи. День сменился ночью и пошел дождь. Время полетело листами отрывного календаря, а в сердце, как в булавочницу, вонзились несколько игл. Вот уже женщина провожает в пасмурный осенний день подросшего мальчишку. Он уходит и обещает вернуться, но годы идут, а музыканта все нет. Постаревшая мать, как и тогда, сидит на пороге дома, а у ног дремлет седой старый пес.
- Она ждет нас, - раздался позади Зета тихий детский голос. Обернувшись, клосс увидел светловолосого мальчишку в смешной короткой куртке. – Она ждет тебя, - голубые глаза ребенка, не мигая, смотрели на Зета.
- Нет, она ждет тебя, - горько усмехнулся клосс. С того момента, как хрупкий музыкант явился ему во сне, Зет желал и боялся узнать в нем себя. А ведь все могло быть совсем по-другому…
- Но мы ведь одно и то же, - мягко улыбнулся мальчишка.
- Нет, мы разные, - мотнул головой Зет. Кинув прощальный взгляд на место, которое было его домом, он развернулся и направился к лесу.
- Но послушай, - мальчишка зашлепал по грязи и вцепился в руку клосса, - как же так…
- Таким я не вернусь, - не глядя на свое детское отражение, отрезал Зет. Музыкант грустно вздохнул и сунул в ладонь клоссу мокрую от дождя губную гармошку.
- Смотри, как бы не было слишком поздно…
Земля качнулась, и громадные сосны затрепетали, как языки зеленого пламени. Порыв холодного ветра смешал траву и небо, потопил облака в грязных лужах, а после сорвал покрывало из потекших красок, оставив клосса на пустыре из выжженной земли.

@темы: Страшная сказка, Старая работа

---

Новогоднее гадание

Забавное и милое гадание. Утащила у  Marita~

by sonyava

@темы: Тесты

---

С Днем Рождения, Einsamer Wanderer!

А если там, под сердцем, лед,
то почему так больно жжет?
Не потому ли, что у льда
сестра - кипящая вода?

С меня подарок!

---

Серия драбблов в подарок для Невидимки

О том, какие комнаты в своих домах обычно занимают танатосы

- Когда ты станешь постарше, твоя комната будет располагаться высоко-высоко, - укладывая маленького Саттери спать, уверял отец.
- Рядом с твоей?
- Даже выше! Из твоего окна будут видны горные вершины в снежных шапках и ты сможешь просыпаться вместе с зарождающимся ветром, а может даже повстречаешь Странника.
- Правда-правда? - восхищенно воскликнул Саттери.
- Правда, малыш. А еще под окнами у тебя будет лес, похожий на самый дорогой и прекрасный ковер. Он будет пестрым и разноцветным осенью, когда листва окрасится в цвета знамен, густым и зеленый летом, и таким прекрасным и нежным, словно тончайший шелк одеяний твоей мамы весной, когда на деревьях распустятся цветы.
- А зимой?
- Зимой он будет белоснежным и хрупким, словно стекло и хрусталь.
- Папа, я хочу туда сейчас, - заерзал на кровати альфин.
- Сейчас еще рано, твои крылышки еще не окрепли. Ты можешь упасть, - Церани Тенаро ласково погладил сына по волосам, нежно почесав маленькие растущие рожки. - Но я знаю, что мы сделаем. Мы сделаем свою собственную гору!
- Как это?
- А вот как, - он принялся собирать по комнате подушки и даже вызвал Альфреда, кероса-смотрителя, чтобы тот притащил их из других комнат. Они вместе складывали их одна на другую, пока не получилась целая гора, на которую и усадили маленького Саттери.
Он весело смеялся, хлопая в ладоши и даже представить себе не мог, что через каких-то двадцать с небольшим человеческих лет окажется у самого подножия и деревья для него будут уже не прекрасным ковром, а гигантами, вершин которых ему уже не увидеть...

О том, что известно только старым свечкам

- А что это такое? – спросил Саттери у дедушки-торговца. Альфин Тенаро уже достаточно долго гулял с отцом по ярмарке Тысячи листьев и видел много интересных лавок и просто столов под открытым небом, на которых лежали разные безделушки. И все же каждый раз, когда к отцу подходили с разговорами важные господа, Саттери искал глазами лавочку седовласого керота.
В ней было много разных подсвечников, канделябров, ламп и чаш для масла. Одни блестели и ловили солнечных зайчиков своими отполированными боками, другие же наоборот пропускали их сквозь каплями хрусталя. Но Саттери больше всего понравился шарик из опавшей листвы. Такой яркий и красивый. И вот когда отца вновь позвали, Тенаро не удержался и направился к лавочке.
- Это домик для старенькой свечки, мой юный лорд, – почтительно поклонившись, с теплой улыбкой отозвался керос, а после достал из-под стола несколько толстых неуклюжих огарков. – Жители Аватуума не хранят дома огарков. Кто-то считает, что они не смогут осветить комнату, а кому-то они кажутся просто некрасивыми. И их можно понять. Ну разве может такой старичок-огарок висеть под потолком в золоченой люстре, скажем, на балу? Или стоять на столе в канделябре в кабинете у лорда? Конечно, нет. Для этого есть новые свечи. - При этом торговец указал рукой на витой подсвечник, выполненный в виде дерева с раскидистой кроной, а рядом с ним лежало несколько перетянутых тесемочкой крепких ровных свечей. – Я хожу по домам и собираю огарки, чтобы потом отдать их в переплавку. Но до этого делаю для них домики и раздаю мальчишкам. Каждая из этих свечек в последние минуты своей жизни может очень о многом рассказать. Например, о том, как совершались великие открытия, и какой-нибудь путешественник держал его в руках, склонившись над картой. Или как разрабатывались планы сражений, а он, тогда еще новый, молодой, словно солдат, стоял на своем посту возле плана боевых действий.
- И я тоже могу взять один из них домой? – спросил Саттери, разглядывая оплавившиеся горки, которые теперь казались ему чем-то совершенно волшебным.
- Разумеется, господин, - с поклоном ответил старик.
- И домик дадите?
- Конечно. Самый красивый, господин.
Старик нырнул под лавку и достал несколько шариков из листвы. Саттери долго не мог решиться. Он держал их в руках и поворачивал к себе разными бочками, любовался ими и после наконец выбрал бордово-желтый. Прижав к груди свой подарок, Тенаро побежал обратно к отцу.
- Папа, смотри, - восхищенно произнес Саттери, показывая отцу свое сокровище. Не просто безделушка, с историей, с душой. Он даже хотел рассказать о том, что это не шарик, а домик с волшебной свечкой, но не успел.
- Альфин Тенаро.
Голос матери был подобен холодному северному ветру, который слетает вниз с вершин Великих гор и обдирает листву с деревьев.
Саттери прижал к себе фонарик, надеясь спрятать его в складках плаща, но от взгляда альви Тенаро ничего нельзя было скрыть.
- Что это за мусор?
- Это не мусор, это фонарик.
- Тебе мало игрушек?
Игрушек? Золотых и хрустальных статуэток, в которые нельзя было играть. Блестящих, идеальных и таких холодных.
"Папа, я не хочу в них играть", - как-то признался Саттери отцу, когда ему на день рождения преподнесли очередной подарок. Первый макет Нового Авалона. Города-дирижабля, о котором папа рассказывал ему перед сном. Его собирались построить лучшие инженеры, чтобы пятнадцать благородных семейств взмыли в небо и больше не касаться земли...
"Почему, малыш?" - отец сел рядом с сыном на кровать и, достав из шуршащей упаковочной бумаги летающий корабль, поставил его на стол. Там он и останется стоять. Нетронутый. Такой ажурный и прекрасный, с тоненькими шестеренками и маленькими лесенками.
"Они неживые"
"А ты дай им имена и они оживут".
Он пытался. Но все впустую. Много раз он всматривался в строгие лица фигурок, касался их тонких крыльев и острых рожек, даже брал в руку. Но они оставались такими же холодными, как материал, из которого были сделаны. И ни одно имя им не подходило, разве что какое-нибудь очень возвышенное, например, Эльвасир лорд Волчьих гор. Но разве может этот Эльвасир пачкать дорогие сапоги землей или песком, разве станет он лазать по деревьям или игрушечным горам? Летать над лужайками вместе с бабочками? И коней своих его подданные не будут кормить зеленой травой или опавшими листьями, пусть даже самыми красивыми... Он не для игр. Его место на полке за стеклом, откуда он будет осматривать свои владения.
А у маленького кероса-служки, которого Саттери пару раз видел на кухне. (Он помогал, таскал мешки с мукой). Была деревянная лошадка. Страшненькая, с нарисованными углем глазками. Зато ей имя подобралось сразу. Уголек.
- Это фонарик, - сердито насупился Саттери.
- Мне все равно, что это, но этой грязи не место в нашем доме. С листвой пусть играется прислуга, ты альфин. Брось. И не позорься.
- Нет.
Это его подарок, его сказка, и он не собирался сдаваться. Взгляд Фальвисы Тенаро стал таким же холодным, как у колдуньи из сказки, но она ничего не могла ему сделать.
Уже много лет спустя Саттери узнал, что уничтожать взглядом его мать могла лишь тех, кто был слаб и ничего не знал о управлении сознанием. Она вымораживала душу своим презрением, заставляла в одно мгновение почувствовать себя песчинкой под ее ногами. И только. Управлять сознанием она не умела.
- Саттери, - отец положил альфину руку на плечо и отвел в сторону. – Я не узнаю тебя, Саттери. Что за капризы? Ты ведешь себя неподобающе для мужчины. И тем более для наследника.
- Но папа, - и тут что-то пошло совсем не так. И Саттери повел себя еще более неподобающе. Он шмыгнул носом и принялся тереть кулачком глаза, чтобы не расплакаться.
- Ну-ну, Саттери, - уже мягче заговорил отец, встав так, чтобы никто не видел, что альфин вот-вот расплачется. В первую очередь он, конечно, закрыл его от глаз матери. – Ты так хочешь фонарик? Идем, мы выберем любой.
- Папа, я не хочу любой, - мотнул головой Саттери, глядя на свое сокровище. – Мне не нужны эти холодные блестяшки, которые нравятся маме. Я хочу этот. Он волшебный! Это домик для старой свечки. – Альфин приподнял за веревочку шарик, показывая огарок, - она знает историю и может ее рассказать.
- Саттери, - отец сделал вид, что поправляет меховой воротничок, а сам смахнул слезинку с щеки сына. Саттери и сам не понял, как она ухитрилась ускользнуть. Он же вроде бы взял себя в руки. – Я не буду отнимать его у тебя. И не заставлю бросить. Но взять домой мы его не можем.
- Почему? Я…
- Не можем, Саттери, - повторил отец и в глазах снова защипало.
- Потому что он маме не понравился, да? – уже тихо произнес альфин… Альфин… Ему столько раз говорили, что он наследник, облечен властью. Что ему можно все. В разумных пределах, конечно. Все. Кроме фонарика из листвы и маленькой свечки, которая ничего не стоит, но стала ему дорога.
- Идем. Я видел здесь неподалеку лавочку со сладостями, - Церани неловко потрепал сына по плечу, но тот не особо воодушевился.
- Спасибо, но я сыт, - сдержанно ответил Саттери. Обиду сладостями не заесть, да и от меда после слез будет неприятно саднить горло. – Не хочу вас задерживать. Вы же собирались в центральный шатер.
- А ты?
- Я поиграю снаружи.

О случайных встречах и яблоках

- Альфин, прошу вас, не расстраивайтесь так, - опускаясь на колено рядом с Саттери, произнес Альфред, смотритель дома Тенаро. Он осторожно поправил воротник мантии и на мгновение взял альфина за руку. У кероса всегда были такие теплые ладони... - У вас впереди так много событий, хороших и плохих, самых разных, от вас будут зависеть жизни, а вы горюете из-за вещи.
Саттери смущенно опустил глаза.
- Вот, возьмите яблочко, - Альфред протянул Саттери сочный алый плод.
- Я сказал папе, что не буду есть сладости, - напомнил альфин.
- Это вовсе не сладость, - улыбнулся керос, - это перекус для юного воина.
- Это? - Саттери удивленно уставился на угощение.
- Конечно, дайте мне руку, - попросил Альфред и, как только Саттери это сделал, положил на ладонь плод. Он оказался тяжелым и таким большим, что Саттери не мог полностью обхватить его пальчиками. - А теперь попробуйте его сжать.
Альфин попытался, но у него ничего не вышло. Коготки прокололи кожуру и через дырочки потек ароматный сок, и только.
- Это не так уж просто, да?
- Угу, - кивнул Саттери, признавая свое поражение
- Это потому что яблоко напиталось за лето силой земли. А когда вы его съедите, оно передаст эту силу вам.
- Хорошо, - согласился альфин. - Тогда я его съем.
Альфред поднялся и почтительно поклонился юному господину, который всегда принимает правильные решения.

Возле главного шатра толпилось так много народу, что маленького танатоса, пусть даже альфина, замечали не сразу... Саттери сначала думал, что он недостаточно важно выглядит и даже гордо приосанился, но это не помогло. А после того как один из танатосов легко, словно игрушку, передвинул его, попросив "поиграть в другом месте", он понял, что дело все же не в цвете мантии, а в размахе крыльев...
- Что, прогнали? - услышал Саттери насмешливый голос и, обернувшись, увидел мальчишку-кероса с очень светлыми, почти белыми волосами. Тот прогуливался возле пустующей лавочки и пинал камушек.
- Нет, я сам ушел, - заявил альфин, гордо задрав нос. - Мне просто стало скучно.
- Ну конечно, - фыркнул нахальный незнакомец. - Ты кто такой? Впервые вижу маленького и такого важного.
- Я не маленький! - обиделся Саттери. Он был совсем немножко ниже кероса и это вообще ничего не значило. Вот съест он яблочко и все изменится. - Я альфин.
- И что это значит? - не унимался незнакомец. И откуда он такой невоспитанный. В пояс кланяться должен, а сам стоит и за ухом чешет.
- Что мой папа лорд, а я его наследник, - пояснил Тенаро.
- Большой лорд?
- Да.
- Как вон тот? - мальчишка указал в толпу, где стоял высокий господин в темно-зеленой мантии.
- Нет, больше, - уверенно заявил Саттери. Его папа самый большой и самый-самый лорд. Это он точно знал. Больше него только Лорд Центрального предела, Сын Великого Дракона. Но его никто не видел...
- А может вон тот? - и вновь керос указал на танатоса, но в этот раз господин был в белоснежной мантии с черным меховым воротником. Красивый...
- Нет. Больше.
- Тогда не знаю... Больше больших лордов я тут не видел...
Керос вильнул хвостом и вновь принялся рассматривать господ в толпе. На некоторых он смотрел неприлично долго, и иногда забавно дергал ушком... Смешной. И... необычный. С белыми кудряшками и голубыми глазами... Нет, таких Саттери точно никогда не видел.
- А почему ты один? - спросил альфин. Когда они прилетели с отцом на ярмарку, он уже видел маленьких керосов, но те собирались группками и стояли. плотно прижавшись друг к другу. Иногда перешептывались, иногда переглядывались... Они наверное, играли. Как жаль, что Саттери нельзя было к ним присоединиться.
- Потому что я другой, - он отвернулся и сердито пнул камушек, отчего тот укатился далеко-далеко.
- Беленький, - угадал Тенаро, а после улыбнулся. Забавно прозвучало. А вот мальчишка недовольно насупился.
- Меня зовут Кериол, я не беленький.
- А я Саттери, альфин Саттери Тенаро, - альфин важно приосанился и даже распушил воротник своей мантии. Кстати, он был из меха белой лисицы, очень важный нюанс. Такое украшение - отличительный признак Лорда Западного предела.
- Звучит очень громко для маленького летунчика, - мальчишка показал язык.
Настало время Саттери обидеться.
- Я будущий лорд! Я в синей мантии! и мех, он белый! И...
- А я не знаю всех этих ваших украшений...
- И напрасно, - послышался строгий голос Альфреда, заставивший мальчишку притихнуть. - Альфин Саттери, ваш отец ищет вас и очень волнуется.
Смотритель опустился перед Тенаро на колено и поправил мантию. На ней не было ни складочки, Саттери это точно знал, но по глазам слуги он понял, что тот поступил так, чтобы несносный мальчишка убедился, что Саттери сказал ему правду. Беленький лишь поджал губы от досады.
Внезапно из-за лавочки выбежал керос с длинной палкой. Увидев их с Альфредом, он остановился и грозно что-то прокричал, но Саттери не понял ни слова. А вот Альфред и мальчишка, похоже, поняли и очень хорошо. Беленький опасливо пригнулся, а смотритель прикрыл уши альфину и что-то ответил наглецу, отчего тот сразу растерял свой грозный вид, отбросил палку и низко-низко поклонился альфину.
- Это был особый язык? - спросил Саттери, когда слуга вернул ему возможность слышать.
- Прошу, простите меня, альфин, - Альфред опустился на колено перед юным Тенаро. - Вы не должны были это видеть и слышать...
Саттери перевел взгляд с Альфреда на недавнего обидчика, а потом на мальчишку.
- Это будет наш секрет, - шепнул альфин, положив ладошку на плечо слуге.
- Вы слишком великодушны, господин.
Саттери улыбнулся, ему было очень приятно, но не от того, что сказал ему Альфред, а от того, что он увидел в его глазах. Искорки и тепло, настоящее... и оно грело, как и его ладони.
- Я придумал, - улыбнулся Тенаро, он протянул беленькому огарок вместе с шариком из листьев.
- Это что? - с удивлением спросил мальчишка, разглядывая фонарик.
- Это домик для старенькой свечки. Она еще должна рассказать свою сказку, историю, которую видела, вспомнил слова дедушки из лавки с канделябрами Саттери. - Я не могу взять ее домой... И... вот...
Когда беленький протянул руки к сокровищу, Саттери на мгновение испугался, что тот может испортить шарик, отнестись к нему с пренебрежением или выбросить, но вредный мальчишка очень бережно забрал фонарик из листвы, сунул в карман свечку, а после схватил Саттери за руку. И... его ладошки тоже оказались теплыми. Маленькими и жесткими, но теплыми....

О том, что даже лорды едят сладости

- Хочешь яблочко? - спросил Саттери, глядя на младшего брата. Сегодня он был каким-то уж слишком важным. Вчера, в день его семнадцатой осени, отец вручил Лонси, точнее Лонселоту-Лорейну, второй Символ Благородства - синюю мантию с меховым воротником.
Такие носили наследники лишь пятнадцати семейств. Только их называли благородными, все прочие фамилии делились по степеням знатности. И они могли позволить себе накидки любых цветов кроме синего. Чаще всего Саттери видел белые и зеленые...
И вот сегодня Лонси с видом маленького правителя, в мантии прогуливался между шатрами, заставив торговцев чуть ли не детально изучить пряжку его ремня во время поклонов.
- Я что, маленький что ли? - сердито нахохлился Лонси. Нет, маленьким он точно не был. Семнадцатая осень. С этого дня ему дозволено покорять любые вершины. Его крылья должны были окончательно окрепнуть и отныне все ветра становились ему подвластны. И все же именно сейчас, в этом своем стремлении казаться взрослым, он походил на взбалмошного мальчишку.
- А печеное?
- Саттери, ты это нарочно, - Лонси скрестил руки на груди и обиженно уставился на брата.
- Может медовые палочки? - тепло улыбнулся Саттери.
- Сати! - последнее прозвучало как-то совсем капризно. Брат некоторое время недовольно пыхтел, а после наконец заявил. - Всего хочу.
- Идем.

Ну и конечно немного музыки для настроение

@темы: Зарисовки, Организация "Выбор", Подарки

---

Бессмысленный и бесполезный поход на конкурс...

Жалко потраченного времени. 20 дней ушло на то, чтобы написать рассказ в 20 тысяч слов. И все впустую.
В ближайшие полгода-год я на конкурсы ни ногой. Не надо мне такого счастья. Я принимаю все это слишком близко к сердцу. Особенно осенью.

Духи ночного леса

Слушай меня, мой друг. Слушай внимательно. Я расскажу тебе сказку ночного леса. Напою песню ветра под стук барабанов и украдкой прошепчу тайну дремучей чащи.
Я поведаю тебе о Хозяине леса и его верном Страже, а взамен попрошу самую малость - твою душу.

– Что это, мама? Ты видишь?

В камине ярко горел огонь, и причудливые тени носились по комнате. Они цеплялись за оленьи рога, висевшие на стенах, и выглядывали из пустых глазниц чучел. Они заставляли морду огромного волка то злобно скалиться, то лукаво прищуриваться, словно бы он был эжином обмана. Они были везде: в глиняных горшках и бураках из коры; лежали под столом и прятались по углам.

– Это игры тьмы и света, – сказала мать, и ее тень, словно бы кивнула в ответ. Лишь она одна не гуляла сама по себе и спокойно ждала свою хозяйку.

– А это? Что это, мама, ты чувствуешь?

Сквозь узкую щель под дверью в дом проползал лесной ветер. Он пах прелой осенней листвой и немного - сочными яблоками из соседнего сада, терпкими острыми хвоинками и замерзающей в бочках водой. Он пах сырой, только потревоженной землей, согретым на солнце сеном, туманом и кровью…

– Это к нам пришли эжины осени, – улыбнулась мама, помешивая в котелке похлебку.

– А что это такое, мама? Ты слышишь?

За окном шелестел листвой пробуждающийся лес. Там ветер уже не крался, не полз, шурша пылинками по земле, не скребся в окна. Он пел свои дикие песни, и ему вторили обитатели чащи.

В этот вечер старый шаман долго взывал к духам предков. Он каркал вороном и рычал волком, шипел змеей и ухал филином. Он заставлял огонь алыми языками дразнить потемневшее небо, а дым виться кольцами. И вот, когда одно из них поднялось высоко к звездам, раздался хриплый вой. Он пронесся по селению, неподвластный вездесущему ветру и своенравному эхо,и каждый (мальчик был в этом уверен), услышал его так, словно неведомый зверь стоял под его окном.

А потом все вернулось на круги своя: затанцевали вместе с шаманом тени, запахло костром и шерстью, загрохотал барабан.

– Что это, мама? – испуганно прошептал мальчик, вглядываясь в темноту за окном, где, как ему показалось, мелькнул и сразу исчез белый призрачный силуэт.

– Это наш отец просит дозволения вернуться домой...

***

Паровоз, устало пыхтя, катил на северо-запад, туда, где сейчас вовсю вгрызались в леса стальные зубы нового мира. Мира пара и железа, новых технологий и прекрасного, лишенного хлопот будущего. По крайней мере, именно так писали об этом газеты.

– Ты посмотри, они еще и золото нашли, – произнес Ричард, указывая на одну из статей, – вот уж точно – «Волшебный край». Интересно, кто из влиятельных Домов первым на этом наживется.

– Ландор, – без особых раздумий ответил я. Иногда у меня складывалось впечатление, что без вмешательства иных сил в жизнь этого рода точно не обошлось. История не знала ни одного Ландора, который не наследил бы на ее страницах.

Мой друг лишь весело рассмеялся.

– У тебя ведь особые отношения с этим семейством, не так ли?

Я предпочел воздержаться от ответа. Как жаль, что благоразумие – нечастый мой спутник. Если бы тогда я также промолчал, все было бы иначе. Впрочем, прошлого не вернуть. Врут те, кто говорит, что ошибки можно исправить. Нельзя. Можно лишь смягчить последствия этих ошибок, чем я и занимался.

– Ладно, хватит об этом, – отложив наконец газету, заметил Ричард, – нас ждет увлекательное путешествие в край озер и суеверий. Мы едем ловить Хозяина леса.

За окном стемнело, я даже не заметил, как быстро спустились в долину, через которую мы ехали, сумерки. Густые и серые от тумана. В приоткрытое окно потянуло сыростью, и я поспешил закрыть его, чтобы ненароком не подхватить простуду. Ричард прибавил огня в лампе, что стояла у нас на столе, и темно-рыжие блики скользнули по его новому портсигару.

Это произведение искусства он приобрел буквально недавно и очень им гордился. На серебряной крышке коробочки была выгравирована сцена охоты на медведя. Огромный косматый зверь возвышался над хрупкой фигурой охотника, целящегося в него из ружья. Картина пугала и завораживала, до того реалистично был вырезан в металле хищник. Сейчас в обманчивом свете лампы мне казалось, что я вижу, как дыбом встала шерсть у него на загривке и капает слюна с длинных клыков.

– Как-то вечером, примерно около двух недель назад несколько лесорубов не вернулись в лагерь, – раскурив сигару, начал Ричард. – Пропажу заметили утром, когда они не пришли на лесосеку. Заручившись помощью местных охотников, рабочие исследовали окрестности. И нашли. За Шаман-рекой, маленькой речушкой, которая вытекает из чащи и, согласно поверьям местных, отгораживает людские владения от владений духов. Только нашли они не людей, а то, что от них осталось.

Я невольно поежился. Ни о чем подобном в газетах, разумеется, не писали. В каждом новом выпуске можно было увидеть статьи, повествующие о том, как много удалось заготовить древесины или как успешно продвигается работа по прокладыванию рельсов. И ни слова о смертях.

– А потом так и пошло. Пропадет вечером лесоруб или рабочий, поутру его найдут. И то не целиком, – произнес Ричард. Он откинулся на спинку скамьи и взглянул в окно, где уже не было видно местности, по которой мы ехали. Из темноты на нас смотрели лишь наши отражения, освещенные лампой.

– И что ты по этому поводу думаешь?

Теперь мне стало ясно, почему Ричард позвал меня в это путешествие. Он знал, как заинтересовали меня новые исследования в области антропологии. Точнее, даже не совсем антропологии. В научных кругах уже давно говорили о новом витке в данной области знаний. О науке, которая изучала бы обычаи и традиции народов, их духовную культуру. Я всегда этим увлекался и из своих поездок по лесным селениям вместе с профессором Орви, привез несколько тетрадей, куда я записывал легенды, обряды, приметы. Для себя, просто потому что хотел понять этих людей: как они живут, как воспринимают наш мир. И вот мои записи оказались весьма кстати. Я мог бы издать книгу, мог дать толчок развитию этой новой области...

– Волк, – предположил Ричард, – в этих лесах они крупные и голодные.

– А ты хочешь его изловить?

– И Генри тоже.

Ричард был членом элитного охотничьего клуба, и вот уже больше года они с полковником Генри Сандерсом боролись за звание лидера. У отставного военного за плечами были годы походов и опыт, а у Ричарда просто кровь бурлила в жилах, он играл с судьбой в опасную игру и каждый раз словно испытывал себя на прочность. Искал свой предел, свою крайнюю точку. В детстве он выбирал себе в соперники мальчишек постарше и то и дело ввязывался в драки. Повзрослев, он отправился на поиски новых развлечений, новых ощущений и обрел их в охоте. Только теперь его противниками стали дикие звери, которых остановить могла лишь пуля.

– Знаешь, со мной никогда такого не было, – рассматривая рисунок на крышке портсигара, заметил Ричард, – у меня какое-то предчувствие. Ты станешь свидетелем моего триумфа, – он скользнул пальцами по изображению медведя. – Или смерти.

Мы прибыли на станцию рано утром, когда солнце едва выглядывало из-за пиков огромных сине-зеленых елей. Каменная площадка, обозначающая платформу, казалась островком в море тумана. Ричард из поезда телеграфировал в лагерь, чтобы нас встретили и приготовили лошадей, поэтому мы почти сразу отправились в селение.

То ли в угоду мне, то ли ввиду собственного любопытства, Ричард избрал местом нашей стоянки не отстроенный лагерь лесорубов, который походил на город в миниатюре, а маленький домик на окраине леса.

Местные, хоть и смотрели на нас косо, но безо всяких расспросов позволили нам туда вселиться. Как мне потом удалось выяснить, данное жилище считалось охраняемым духами, эжинами. И только их воля была на то, чтобы пускать или не пускать кого-то в него.

– Сегодня вечером ты услышишь легенду о лесном духе, – пообещал Ричард, кладя на стол походный мешок.

В доме почти не пахло сыростью, скорее лесом: влажной листвой, грибами, совсем немного – согретой на солнце травой. На окнах не цвела паутина, а на столе не было пыли. Дом не походил на обиталище духов, скорее – на пристанище охотника, который ушел в лес и пока еще не вернулся.

– Что ж, кажется, духи не так уж давно здесь поселились, – усмехнулся Ричард, рассматривая охотничьи трофеи. А их здесь было достаточно. На стенах красовались оленьи рога, а над самым очагом висела голова волка.

– Да, похоже на то, – ответил я, улыбаясь.

Этим же вечером нас посетил ученик шамана. Юноша с удивительно пронзительным взглядом темных, почти черных глаз. Именно по глазам я и догадался, кто он такой, а еще, пожалуй, по обилию бусинок в волосах.

Сэнхэ, так звали нашего нового знакомого, и рассказал нам легенду о Страже.

Согласно старинным преданиям, очень давно, когда трава была зеленее, вода чище, а люди еще не разучились разговаривать с ветром, лучший воин селения принес свою душу в жертву Хозяину леса, чтобы тот пустил его соплеменников в свои владения и дозволил им охотиться и собирать грибы и ягоды. Хозяин леса согласился. Он превратил воина в чудище и стражем поставил его на границе лесов, чтобы тот оберегал свой край и свою вотчину от нападений и чутко следил за соблюдением правил в ловле зверя. И вот с тех самых пор потомки того племени в день, когда осень сменяется зимой, приветствуют Стража и приносят ему дары.

Я постарался записать эту легенду как можно подробнее, но меня все равно не покидало ощущении, что я что-то пропустил. Что-то неуловимое, но очень важное. Но было уже слишком поздно, и я решил спросить об этом Сэнхэ утром.

Ночью я увидел сон, в котором был незримым участником событий прошлого. Я явственно чувствовал зимний мороз, обжигающий кожу, слышал, как воет метель и хрустит под ногами первый снег. Я след в след брел за воином, который направлялся в лес. Я очень хорошо запомнил его прощание с семьей: молодой женой и маленьким сыном, которому он вручил волчий клык на шнурке. Но еще ярче то, как он, не оборачиваясь, шел вперед, а у него за спиной оставался дом, где в окнах горел свет, в очаге тлели угли, а на кухне еще пахло жареным мясом и травами.

На следующий день Ричард и полковник Сандерс объединили свои усилия и начали готовиться к облаве, заручившись помощью местных звероловов. Я же тем временем ходил вместе с Сэнхэ по селению и делал записи. Сон был слишком ярким, чтобы просто улетучиться, поэтому я во время наших прогулок вспоминал тот или иной эпизод и искал его отражение в настоящем. Все же мое воображение сыграло со мной злую шутку, и охотника я увидел в практически современном наряде, а вот с волчьим клыком история оказалась интереснее. Я обнаружил подобное украшение лишь у нескольких человек, и все они были взрослыми крепкими мужчинами. Мой юный сопровождающий сказал мне, что такой талисман может позволить себе только лучший охотник. Лучший воин.

Кем же тогда был тот, кто смог заполучить себе в качестве трофея голову волка? На это Сэнхэ дал мне очень путаный ответ. До этого мы прекрасно понимали друг друга, сейчас же единственное, что я смог разобрать, так это то, что он был избран духами.

Еще одна странность, которую я заметил, заключалась в том, что местные жители не пытались отговорить чужеземцев от столь опасного мероприятия. Даже старый шаман не увещевал их не соваться в лес. Я довольно завуалировано спросил об этом Сэнхэ, но тот лишь склонил голову набок и ответил: «Произойдет то, чему суждено произойти».

Вечером мы с Ричардом сидели у камина, а за окном моросил дождь. Ночи стали холоднее, уже явственно чувствовалось дыхание зимы. По утрам пожелтевшую траву покрывал иней, а лужи сковывало коркой льда. Я долго молча смотрел на огонь, а после все же решил заговорить:

- Будь завтра осторожен.

Я никогда не просил об этом Ричарда. По крайней мере, вслух. Он был отличным звероловом, и я не хотел обижать его опасениями. Но в этот раз что-то мне не нравилось.

– Считай, что это тоже своего рода предчувствие.

Ричард усмехнулся и согласно кивнул.

– А еще я твердо уверен, что местные знают куда больше, чем говорят. И это касается всего. И зверя тоже…

Договорить я не успел, потому что со стороны леса послышались крики и грянуло несколько выстрелов. Похватав ружья, мы выбежали из дома.

– Туда, – скомандовал Ричард.

Возле леса мелькали огни. Подбежав ближе, мы увидели Генри Сандерса, который в свете фонарей походил на монстра. Его лицо было перекошено от злости, он ругался, как портовый грузчик, и размахивал чем-то серым. Приглядевшись, я понял, что это клок спутанной шерсти с ошметками плоти.

В воздухе пахло порохом, гарью и кровью. Я посмотрел по сторонам, ожидая увидеть растерзанное тело, но ничего подобного не обнаружил. Лишь поломанные кусты, темные пятна на траве и след когтей на одном из деревьев говорили о том, что здесь было сражение. Подойдя поближе, я взглянул на глубокие борозды, оставленные на коре. Они располагались слишком высоко, чтобы их мог оставить волк.

– Вот и настало время выяснить, кто из нас лучше, Ричи, – заявил полковник. Послышался глухой удар и, обернувшись, я увидел у ног Ричарда отвратительный трофей Сандерса. – Не будем ждать утра, я ранил эту тварь. Далеко она не уйдет.

– Это безумие, – заявил я, надеясь, что Ричард меня услышит и не примет этот глупый вызов.

– Более того, это явная смерть, – поддержал меня один из прибывших с полковником людей.

– Это не волк, – продолжил Сандерс. Он словно был одержим, - эта тварь размером с медведя, но куда проворнее. И она все еще здесь.

Я повернулся к лесу и некоторое время смотрел в темноту. Я ожидал услышать какой-то шорох, рык или вой, все же зверь был ранен, но чаща молчала. Только ветер шелестел листвой и бросал нам в лицо обрывки тумана. Но я тоже был уверен, что "тварь" здесь. Я ощущал ее присутствие каким-то первобытным, животным чутьем. Наверное, что-то подобное испытывает добыча в присутствии хищника.

– Ричард, не сходи с ума! – я пытался остановить друга, но тот меня не слушал.

– Все будет хорошо, у Генри отличные собаки, и умирать я не собираюсь. Сдаваться, впрочем, тоже.

Мы стояли у края леса, словно у черты. Кроме полковника и Ричарда нашлись еще несколько самоубийц, которые решили испытать судьбу. Даже хваленые псы Сандерса вели себя умнее. Они сидели смирно и в битву не рвались.

– Ну что, готовы? – спросил Генри, окинув взглядом свой небольшой отряд. – Тогда вперед!

Он бросил псам клочок шерсти монстра, а после спустил их с цепи. Собаки рванули в лес, за ними последовали охотники с лампами и самодельными факелами. А я еще долго смотрел им в след. Пойти с Ричардом я не мог, поскольку был посредственным звероловом и стал бы всем обузой. Но и спокойно сидеть дома тоже был не в силах.

Небо прояснилось, над лесом повис рожок растущей луны, и звезды стали какими-то по-зимнему ярким. В этот момент я и заметил, как со стороны селения к лесу выдвинулись две фигуры. Одна из них, стройная и гибкая, быстро юркнула за деревья, другая, сгорбленная и грузная медленно брела по равнине. Я сразу узнал ее. Это был старый шаман. С посохом и в полном ритуальном облачении. Я успел спрятаться в кустах до того, как он подошел к месту сбора охотников. Из моего укрытия я смог различить какие-то пассы руками и услышать, как шуршит погремушка и шелестит ткань одежд. Старик что-то бормотал, а после замолчал. В нос ударил запах разложения, тины и мокрой шерсти.

Сначала из темноты показалась лапа, длинные когтистые пальцы впились в ствол дерева, раздирая кору, затем вторая, а потом показалось и само чудище. Огромное, в два человеческих роста, оно было похоже на скелет, обтянутый кожей. Его плечи и спину покрывала спутанная серая шерсть, а голову венчали развесистые оленьи рога. Один его бок был разорван, и из рыхлой, словно сгнившей плоти торчали обломки костей.

Я сжал в ладони попавшую под руку ветку, чтобы убедиться, что не сплю. Ее острый сучок больно впился в кожу, доказывая мне, что все происходит в реальности. Старик посохом указал в сторону чащи, и монстр, гортанно зарычав, рванул туда.

И вот с тех самых пор потомки того племени в день, когда осень сменяется зимой, приветствуют Стража и приносят ему дары. Не дары, а дар. Душу лучшего охотника…

Я выскочил из своего укрытия и кинулся на шамана. Мы упали на землю и, вцепившись друг в друга, скатились вниз с холма. Старик оказался проворнее и сильнее, чем я ожидал. Он со звериной ловкостью вскочил на ноги и выхватил из-за пояса нож. Я только чудом смог увернуться и, схватив лежавший рядом посох, ударил наотмашь. Послышался противный хруст, и старик осел на землю, глиняное навершие в виде колотушки раскололось, и из него высыпалось что-то белое. Шаман страшно захрипел, и я уже испугался, что ударил слишком сильно, но тут я увидел, как изо рта у него пошла кровавая пена. Он принялся кататься по земле, а после дико завыл, и таким же леденящим кровь воем ему из чащи ответило чудище. А потом все стихло. Небо вновь затянули тучи, и пошел первый снег…

Я так и не понял, что произошло в ту ночь. Я пребывал в шоке и не отдавал отчет своим действиям. Я не помню, как похоронил тело шамана и вернулся домой, но наутро старика у леса уже не было, а у меня на столе лежало несколько белых сколотых волчьих клыков. Живым шамана больше никто не видел. Как и охотников…

На станцию меня провожал Сэнхэ. Он рассказал мне, что зверя убил именно Ричард. Он и стал лучшим охотником. Я явственно почувствовал, как по телу прошел озноб. Но юноша лишь улыбнулся.

«Произошло то, чему суждено было произойти».

***

– Посмотри.

Молодой шаман провел рукой над огнем, дымное дыхание коснулось его кожи. И рогатые косматые тени отделились от камней и стволов деревьев, спрыгнули с раскидистых лап елей, вылезли из складок коры, выползли из покрытых снежной коркой ям.

Они окружили юношу, коснулись холодными лапами одеяний и разбежались по домам и амбарам, по уютным натопленным комнатам, по тем местам, где горел свет, их вечный враг. Там они будут танцевать и сражаться с ним до утра, пугая малышей клыкастыми мордами, нашептывая полным сомнения жуткие тайны, показывая плутающим опасные тропы, а после вновь убегут в лес дожидаться следующей ночи. Они унесут с собой чужие кошмары и секреты, счастливые сны и заветные желания – все то, чем человек может поделиться лишь с ними.

– Почувствуй.

Морозный колючий ветер лизал шершавым языком обнаженные руки шамана, скользил по ритуальному рисунку на пальцах и запястьях и сыпал белую крупу на темные волосы. Он тоже ждал своего часа, чтобы ворваться в открытые окна, проскользнуть в щели в рамах, проползти под дверьми. Он пришел с края мира, где не прекращается ночь и никогда не тает снег, и принес с собой дыхание зимы, свежее и морозное, обжигающее, пахнущее хвоей и талой водой из ведер. Он прилетел на крыльях полярных сов и остудил реки, сковал льдом землю и пробудил мертвое сердце.

– Послушай.

На деревьях трепетали яркие ленты, шурша замерзающей тканью, звенели, толкая друг друга железными боками, бусины, вплетенные в волосы шамана. Хрустел снег под лапами зверей, трещали поленья, тысячами голосов разговаривал лес. Хозяин чащи пробудился, и его подданные спешили к нему. Бессметное множество эжинов слетались на зов, чтобы поприветствовать Господина Снегов.

А в домах булькала в котлах похлебка и шипело на углях мясо, совсем иначе трещали поленья и плавились свечи. Мужчины вели разговоры об охоте и рыбной ловле, а женщины пели колыбельные маленьким детям.

И лишь в хижине охотника, чья душа после долгих лет скитаний наконец обрела покой, было темно и тихо, но уже не одиноко.

Юноша снял с шеи спрятанный под одеждой шнурок с волчьим клыком и повязал его на рог нового стража, еще более сильного и могучего, чем прежде. С белоснежной шерстью и острыми, как ножи зубами.

Время старого шамана ушло, как время его Стража. Настала пора перемен…

@темы: Ориджиналы

---

Здесь должен быть подарок

На этой неделе у моего дорогого друга  ~Невидимк@~ был День Рожденья!
С меня, конечно же, подарок! Но пока я его не оформила, публикую праздничную открытку.

Мой друг, спасибо, что ты со мной!

@темы: Подарки

---

Подглядела у  Серебряная пуля

@темы: Вылупляшки

---

Немного бурятской мифологии

В бурятском шаманизме существует обширный пантеон божеств и духов, по­строенный в иерархическом порядке во главе с верховным божеством в лице Вечного Синего Неба - Хухэ Мунхэ тэнгри. В нем каждый бог и дух является олицетворением определенных явлений природы и общества и соответственно считается их хозяином, господином, покровителем.
Для обозначения богов и ду­хов существуют различные термины: бурхан, тэнгри, хан (хат), нойон, онгон, заян, эжин, буудал и др. В одних случаях они являются абстрактными названия­ми почитаемого существа, в других - определениями, титулами (нойон, хан), в-третьих - синонимами. Например, божество Хухэрдэй (Хухэдэй, Хохоодэй) -эжин грома и молнии, одновременно он небожитель - тэнгри, имеет титул мэргэн - меткий. Эмнэк Сагаан нойон относится к числу ханов, то есть детей тэн­гри, считается эжином Иркута и покровителем торговли, имеет титул нойон – сановник, господин, начальник.

Эжины. Из перечисленных терминов наиболее употребительным и приложимым к абсолютному большинству богов и духов является эжин - хозяин, владыка. Земля, по шаманистским понятиям является сре­динным миром, одухотворенным как в целом, так и во всех своих частях. Ка­ждая местность, гора, река, озеро, необычная чем-либо скала, родник имеют своего эжина. Так же эжины олицетворяют явления природы. Эжинами могут быть небожители - тэнгри, ханы, нойоны, онгоны, духи умерших шаманов и шаманок.

Буряты всех этнических групп едины в предста­влении о том, что существует хозяин всей земли. Однако в названии и трак­товке его образа они расходятся. У аларских бурят эжином земли является богиня Эдуген (Этуген). Представляется она в виде старухи, живущей внутри земли и дарующей богатство и плодородие. Этуген, как богиня земли, считалась одной из основных в пантеоне древних монго­лов, главным ее качеством было - плодородие, проявляющееся под влияни­ем неба.
У булагатов и эхиритов в качест­ве эжина земли фигурирует Ульген-эхэ (мать Ульген).
Ульгену поклонялись древние тюрки, считая его одним из главных бо­гов, имеющим мужское начало. У народов Саяно-Алтайского нагорья Ульген считался верховным божеством, добрым и светлым.

Хозяин тайги. Хозяин тайги Баян Хангай (баян - богатый, хангай -обширный) имеет небесное происхождение и относится к числу высших богов наравне с ханами. В его ведении находится весь животный и растительный мир тайги. Рисуется он очень богатым, добрым, помогающим в охотничьем промыс­ле, любящим слушать сказки и улигеры. Чтобы была удача, охотники посвяща­ли ему специальное молебствие, брали с собой человека, знающего улигеры, сказки и другие произведения фольклора.
В подчинении у Хангая находились еще эжины леса - ойн эжин, покровите­ли отдельных лесных участков (долин, сопок и т.п.). Они являются душами умерших знаменитых охотников, нередко из числа эвенков. Наиболее популяр­ным из них был Анда Бара - буквально "побратим Бара". Ему делали онгон.В зависимости от отношения к ним людей они или помогают им в охоте, или мешают. В лесу, кроме того, обитают духи, кото­рые сбивают людей с пути и заставляют плутать — тооруури эжин. Образы этих духов, как и эжинов леса, не совсем четки и не всегда антропоморфны.

Эжины вод - Уhан ханы (цари вод). Уhан ханы, имеющие небесное про­исхождение, относятся к числу светлых и добродетельных. Буряты считают их старцами, живущими на дне глубоких вод и имеющими большое количество прислужников. В начале лета им посвящали специальный тайлаган, прося бла­гополучия, обилия влаги. Царей вод много - 27. Главным из них является Уhан-Лопсон с женой Уhан-Дабан.
Эжины вод являются олицетворениями физических свойств воды. Например, Гэрэл нойон и его жена Туя хатан олицетворяли блеск воды и блестящую зеркальную ее по­верхность (гэрэл - зеркало, блеск, а туя - луч); Дошхон нойон, Дольео хатан -быстрое течение (дошхон - пугливый, быстрый; дольео - волна) и т.д. Некото­рые Уhан ханы являются покровителями рыбной ловли и эжинами рыболовных снастей.
Уhан ханов не следует смешивать с во­дяными духами - уhани боохолдой и с эжинами конкретных рек и озер - Иркута, Лены и т.д.
Эжины крупных рек, озер, островов, гор и дру­гих местностей. Бурятия богата крупными реками, озерами, горными вершинами, островами. Все они, в соответствии со своей масштабностью и величественностью, имеют эжинов, наделенных титулом нойон.
Хозяин истока Ан­гары - Ама Сагаан нойон, р. Иркута - Эмнак Сагаан нойон, о-ва Ольхон - Шубуун нойон.
Ама Сагаан нойон - не только "хозяин" Ангары, но и грозный судья, незримо присутствующий во вре­мя дачи присяги на шаманском камне у истока Ангары.
"Хозяева" Лены (Зулхэйн ноед) считались также покровителями военной службы. Изучение происхо­ждения эжинов данной категории приводит к выводу, что в них буряты воплотили души когда-то живших людей, отличавшихся какими-то выдающимися качествами.

Эжины небесных тел. Кроме среднего мира, в котором живут люди, Вселенная, по мнению бурят, состоит из верхнего и нижнего миров. Все эти три мира расположены по вертикали, один над другим. Каждый из них упра­вляется особыми божествами и имеет своих особых духов. Верхний мир обычно называют небесным — ундэр дэлхэй (ундэр — высокий, дэлхэй — вселенная). Небо у бурят представлялось, с одной стороны, как абстрактная регулирующая сила, Хухэ Мунхэ тэнгри — Вечное Синее Небо, а с другой — считалось сущест­вом антропоморфным, управляющим всем миром. Оно олицетворяло разум, це­лесообразность и высшую справедливость; оно считалось мужским началом, да­рующим жизнь, а земля - женским, дающим форму предметам. Поэтому небо называлось отцом, а земля — матерью. Творческое действие неба называется словом заяабари (или заяа), что означает судьбу, рок, повеление, предопределе­ние. Небо считалось воплощением справедливости, его "приглашали" в качест­ве "свидетеля" при разборе сложных судебных дел, даче клятв. На видимом небе, по предположению бурят, существует своя жизнь, устроенная по земному образцу. Там живет множество небожителей (тэнгри), из которых одни считают­ся светлыми и добрыми, а другие темными и злыми. Все они произошли от Не­ба, вечны и суть орудия его воли или различные силы, употребляемые для все­возможных целей.
Согласно одному из наиболее популярных вариантов, небожи­тели делятся на два враждующих между собой лагеря: на западных, добрых, до­ставляющих людям счастье, и восточных, грозных, опасных для человека.

Западные небесные божества разделяются, в свою очередь, на 99 южных, 55 западных и 77 северных тэнгри.
Во главе первой группы стоит сын Вечного Синего Неба Эсэгэ Малаан тэнгри (Отец Мудрый небожитель). Он представляется величественным старцем, живущим в прекрасном дворце в окружении множества слуг. Хотя он самый старший из тэнгри, но не всегда всемогущ. В трудные минуты он обращается за помощью к Манзан Гурмэ, которая все знает, и советуется с другими тэн­гри. Эсэгэ Малаан — скорее всего старейшина, в мифах рисуется добрым, мир­ным, выражающим волю Вечного Синего Неба и определяющим судьбу людей.
Второй группой тэнгри, то есть 55 западными, руководит Заян Сагаан тэн­гри (Творец Белый небожитель) с женой Зарлик. Он дарует счастье, крепкое потомство, семейное благополучие. Главным над 77 северными тэнгри считает­ся Хухоодэй мэргэн - божество грома и молнии, усмиритель злых духов.
Особую группу составляют 44 восточных небожителя, возглавляемые Ата Улаан тэн­гри, очень грозные и коварные, ниспосылающие людям всевозможные бедст­вия - эпидемии, засуху, голод, падеж скота и т.п.
По другому варианту, всех тэнгри 99, они когда-то составляли единый ла­герь, но потом разделились на два непримиримых лагеря - 55 западных и 44 вос­точных. Главой западных, добрых, выступает в одном случае Хан Хурмас (или Тюрмас), в другом - Заян тэнгри, а восточных, злых, - тот же Ата Улаан тэнгри. Несмотря на вражду, оба лагеря поддерживают между собой связь через специ­ального посланника - Сан Сагаан нойона.

Тэнгри представляют собой олицетворение атмосферных явлений и как религиозное отражение выступают их эжинами. Например: Будургу Сагаан тэнгри - божест­во снега (будургуу - мелкий снег), Мэндэри тэнгри - божество града, Гурбан hалхин тэнгри - три божества ветра. Гурбан Манан тэнгри - три божества тумана, Сахилгаан тэнгри - божество молний, Сэгээн Сэбдэг тэнгри - божество холода.
Часть тэнгри якобы олицетворяет человеческую жизнь в различных ее проявле­ниях: страсти и способности людей, болезни, отрасли хозяйства и ремесла, упра­вление, военное дело и т.д. Например: Багатур тэнгри - божество силы, Дайчин тэнгри - божество войны, Гужир тэнгри - покровитель рогатого скота. Ата Улаан тэнгри - покровитель коней, Ганзуу тэнгри - божество бешенства, Заян Сагаан тэнгри - Творец Белый небожитель, Дзол Дзаягачи тэнгри - дарующий счастье небожитель, Бухэ Муяа тэнгри - покровитель кузнечного ремесла.
Солнце почитается как мужчина, а луна - как женщина, и каждый из них имеет своего эжина, которому делается особый онгон. Им не посвящались специальные молебствия, но они почитались всеми шаманистами, призывались в качестве справедливых свидетелей и судей.

Хозяином подземного мира считается грозный Эрлен хан, имеющий много­численных помощников и писарей, а также особых духов элшэн-(посыльные), которых посылает за человеческими душами. В его ведении якобы находятся 9 присутственных мест, называемых Эрлен хаанай суглан и 88 темниц, в кото­рых томятся человеческие души. Кроме того, имеется еще одна особая темница, управляемая первым помощником Эрлен хана - Эрью Хара нойоном, при ней находится суглан (суд, присутственное место), которым руководит сам хозяин. Шаманы, даже самые могущественные, не имеют в это царство доступа и поэто­му попавшую в нее душу человека невозможно освободить.

Эжин огня. Огонь - великое благодетельное явление. Почитание его у разных народов проявляется в разных формах. У одних он просто "живое" суще­ство, у других его представляют существом антропоморфным: дух огня — храни­тель, хозяин.
У бурят огонь — не просто материальное воплощение стихии. Хозяин или дух огня у них развился до положения особого божества, занимающего одно из по­четнейших мест в общем пантеоне. Имя этого божества — Сахяадай нойон, покровитель домашнего очага, потомст­ва, семейного благополучия.

Эжины вод - Уhан ханы - являются одновременно покровителями рыбного промысла. Некоторые из них считаются хозяевами рыболовной снасти, а имен­но: сети (гульмэ) - Гульмэши хатан, весла (хэльмэ) - Хэльмэши нойон, морды (гур) - Гурэши нойон, шеста (гохо) - Гохоши нойон. На Байкале, Гусином озере, Ангаре, Селенге и т.д. успех рыбакам обеспечивали еще эжины этих рек и озер.


Персонажи низшей мифологии.
Заян - это созидательная сила, творец, деми­ург, создающий мир, людей и животных; по шаманистским представлениям – дух-защитник. Заяны, как правило, олицетворяют собой легендарных шама­нов и шаманок, а также реально живших людей, чем-то в жизни отличивших­ся и попавших после смерти в число почитаемых сил. Их "деятельность" мно­гогранна — обеспечивать благополучие живых, ограждать их от болезней, по­сылать потомство, охранять супружескую жизнь и т.д. Заянов разделяли на сильных и незначительных, добрых и вредоносных. В жизни шаманистов они играли не последнюю роль.

Народная демонология.

В шаманистских представлениях бурят о сверхъестественных силах особое место занимает низшая демонология - все­возможные ада, анахай, муу шубуун, боохолдой и прочие, олицетворяющие в большинстве своем злую, нечистую силу.

Ада - дух, оборотень, бес, представляется в виде маленького зверька с одним глазом на лбу и одним зубом во рту или человечка с особенным ртом, располо­женным под челюстью. Ада может якобы превратиться в ребенка, собаку или надутый пузырь, имеет специфический запах, обитает в темном месте. Они мо­гут быть добрыми и зловредными, обычно же насылают на детей болезнь или смерть. Они очень боятся филина, поэтому для избавления от них хорошо дер­жать дома эту птицу или хотя бы ее перья. Если ада "размножались и не давали покоя, то приглашали шамана, чтобы их "убить" или "изгнать". Считалось, что добрые ада нянчат детей, сторожат и пасут скот, берегут хозяйское добро.
Дахабари (букв.: преследующий, сопутствующий, сопровождающий) - духи наиболее свирепые, зловредные. По данным Б. Петри, это души женщин, умер­ших в муках от родов, от женских болезней, от дурного обращения и истязания мужа, души одиноких и беспомощных в жизни старух, – словом, всех женщин, которые провели тяжелую жизнь, а после смерти получили от богов особое пра­во мстить людям за причиненное зло и обиды. Дахабари вредят детям, иногда доводят их до смерти.
Муу шубуун (букв.: дурная птица) - оборотень, в виде красивой девушки с ярко-красными губами наподобие клюва. Таковыми становятся девушки, умер­шие в девичестве насильственной смертью. Они "являются" обычно юношам где-либо в степи или лесу, стараются обольстить их, чтобы съесть души, выпить мозги, проклевав им череп.
Анахай - страшное существо, вредящее детям до семилетнего возраста; дух этот имеет вид человека с одним глазом во лбу, может превращаться в собаку, кошку и т.д., живет где-нибудь в улусе, облюбовав какой-либо дом или юрту. Поселившись, анахай начинает свою деятельность - изводит детей. Избавиться от него очень трудно, для этого надо пригласить шамана. Средствами изгнания могут служить огонь, звон железа, выстрелы, дым и запах богородской травы, ветка шиповника. Изгнанный анахай переселяется в другое место.
Эзыхе - дух в образе миниатюрной старой женщины, ночью высасы­вающей вымя дойной коровы, после чего оно опухает, прекращается приток мо­лока, теленок заболевает.
Боохолдой в узком смыс­ле - призрак, привидение, домовой, в широком - дух вообще, в которого перехо­дит душа человека после смерти. Они невидимы простым людям, их могут ви­деть только шаманы, колдуны, а также некоторые собаки. "Обитают" они в за­брошенных юртах или домах, на кладбищах, перекрестках дорог, у подножий гор; активны в темное время, бродят толпами, проказничают, устраивают игры, разводят огонь, сбивают путника с дороги, сбрасывают его с коня и т.д. Боохол­дой могут пробраться в чей-либо дом или юрту, пугать людей, особенно детей, стучать, издавать какие-то звуки. Для изгнания их нужно совершить какие-то действия - зажечь огонь, постучать во всех углах и темных местах острым пред­метом, сделать холостой выстрел, побрызгать вином, произнося молитвы.


Информация отсюда


посмотреть
www.newbur.ru/articles/19166
annales.info/sibir/small/burzhert.htm
www.shamanizm.org/istorii-i-legendy/zlovrednye-...

@темы: Мифология, Для вдохновения, Для творчества

---

Пара слов о том, как один герой может испортить все произведение...

Прочитала новую главу манги и в очередной раз задумалась, как там можно? На каком этапе творения в голове у автора произошел сбой? На каких словах песни зажевало пленку?
Прекрасный мир, отличная мистическая атмосфера, интересные конфликты и... ужасная главная героиня. Это стереотип на стереотипе. Девочка-школьница, которая самим своим существованием сводит на нет всю концепцию мира духов (и взаимоотношения с ними), которую выстроил автор.
Ей удается буквально все и сразу, как любым картонным героям из типичного фэнтези.

Ей удалось пройти по тропе духов за Хранителем, хотя все говорили, что это очень опасно, ей удалось выдержать то, что, казалось бы, невозможно, и вот, в новой главе, ее отправляют в качестве жертвы-подношения Богу-Дракону. Нехило она замахнулась, да? И все во благо мира духов, друзей и любви.... Ну конечно же, отчего бы не размазать по пейзажу тушью немного розовых соплей. Если читатель непритязателен, примет за трепетные лепестки сакуры... Тема любви уровня начальных классов...
Ладно, возвращаемся к Дракону. В манге уже был герой, за грехи принесенный в жертву дракону. Он страдал, прошел тяжелое испытание и сам стал духом. Его образ интересен для раскрытия: герой, шагнувший из мира людей в мир духов, самонадеянный юноша, наделавший много ошибок (похоже, что и страшных тоже, поскольку упоминался каннибализм). Его дракон принял таким, какой он есть и помог измениться.
И, черт побери, весь этот образ летит в отхожую яму из-за того, что этой картонной дуре сейчас с легкостью удастся пройти через точно такой же ритуал. Нет, даже более сложный, ведь дракон сам теперь проклят и до него по закону жанра надо достучаться.
Зачем, нет, даже НАХРЕНА?! создавать глубокие образы героев второго плана, если главная героиня их с такой легкостью разрушает.
Я как будто читаю два разных произведения... Про девочку тп и про мир духов...

@темы: Мысли, Принц демонов дома Момоти

---

Зарисовка

Иду по берегу озера, наслаждаясь приятной прохладой воды. Дует свежий утренний ветер, рожденный в глубине леса, среди запахов терпкой хвои и влажных, покрытых мхом валунов. Он кружит над озером белые лепестки цветов сакуры, то и дело опуская на зеркальную гладь маленькие кораблики. Неподалеку, в саду у старинного храма Древней религии тонко позвякивают мельницы ветра и грозди серебристых колокольчиков. На широких плечах столбов покоятся тяжелые перекладины с ритуальными текстами. И разноцветные шелковые ленты трепещут и рвутся ввысь. Монахи говорят, что духи, исполняя желание, превращали ленту в птицу и позволяют улететь вместе с ветром...
Перешагнув обломки весел, поднимаюсь на хлипкий старый причал, и ноги сразу чувствуют тепло согретых солнцем деревянных досок.
А ведь не так уж давно было время, когда мы гуляли здесь вдвоем. Играли в войнушку и запускали в озеро флотилию бумажных кораблей. Тогда трава здесь была ниже, берега круче, а деревья - моложе. Мы болтали ногами в воде, а иногда брали у старика Торы - под слово истинного воина - лодку и плавали по озеру, удили рыбу, воевали с вражескими солдатами - сочными стеблями рогоза. Кто больше срубит мясистых шлемов, тот и победил.
Мы встречали спускающуюся с небосклона Богиню Солнца, чтобы первыми подать ей туфельку, так мы называли старый фонарь. И завязывали на храмовом дереве ленточки.
Моя уже стала птицей, а твоя все еще висит. На самой верхней ветке, гордая и словно бы совсем не выгоревшая на солнце. Иногда мне кажется, что она больше всех рвется на волю, но духи отчего-то не спешат исполнять твое желание. Может потому что ты перестал в них верить?
- Тебе пора прекратить мечтать, - как-то сказал мне ты, застегивая доспехи. - Нет ни духов, ни призраков, и надеяться мы можем только на себя.
- Желаю тебе удачи в твоих свершениях. И пусть твоей защитой станет то, во что ты веришь.
Вечер перед днем посвящения в воины мне хотелось провести, как раньше. Я не хотел отпускать детство, которое ускользало от меня. Не хотел терять то летнее солнечное тепло, которое ты грезил обратить в жар битв. Не хотел становиться таким же, как и все... Но ты опоздал, и мы не простились в наш последний день детства с Богиней солнца. Не прогулялись до причала, чтобы послушать истории старика Торы. И, конечно, не пустили кораблик...
- Ты не поедешь в Агару?
- Нет, - я снял с пояса фуэ* и начал играть, желая закончить разговор, который меня не только не интересовал, но и ранил.
- Это же глупо! Ты теряешь такой шанс! - ты никогда не умел сдерживать эмоции, вот и сейчас вспылил. Вспыхнул, словно хворост, на который попала искра огня. - Ты один из лучших учеников мастера Энуджи, в Агаре ты можешь стать первым мечником, а потом служить у знатного дайме. А, может, и в войске императора!
- Это не моя мечта, а твоя.
Ты всегда мечтал о славе и победах, даже в наших играх назначал себя полководцем и просил в конце дня сложить легенду о великих подвигах. Ты хотел увековечить свое имя в звоне стали. А я всегда искал покой...
- А какая твоя? Вечно просидеть в деревне и слушать песни цикад? Или, может, ты желаешь наконец повстречать духа из сказок старика? - он ранил словами, когда злился и становилось тем обиднее, когда эти слова в его устах звучали искренне. Он просто не понимал.
- Я не собираюсь воевать ради чужих идеалов...
- Ты глупец! Прав мастер Энуджи, тебе надо было родиться с даром ремесленника, а не воина.
- Мастер прав, так было бы лучше...
Тогда ты даже зарычал от злости. И ушел. А я еще долго сидел в сумерках, слушая цикад... Я так и не сказал тебе самого главного: я тоже уходил из дома, но не на войну и не за славой.
На посвящении ты сражался яростнее других, одержал множество побед, заслужил уважение мастера. И, конечно же, приглашение в Агару, где лучших бойцов отбирали в полки дайме.
А я на рассвете следующего дня ушел путешествовать и вернулся только через пять лет.
И вот я вновь смотрю на наше озеро, которое стало вдвое уже, и на войска рогоза, которые окружили водоем со всех сторон. И на башню вдали. Ты выстроил себе настоящий замок, который виден из соседних земель. Меч в твоих руках теперь считает настоящие шлемы, а не травяные. И только ленточка по-прежнему рвется в небо.
Выходит не о славе ты мечтал тогда...

________________

* фуэ - флейта из бамбука

И еще немного для вдохновения.

@темы: Ориджиналы, Просто так

---

Герои, которых мы заслужили

Ну что, у меня все как всегда: проект уже отгорел, а я только о нем узнала.
И тем не менее, хочу поделиться с ПЧ тем, что я нашла. Может кому-то будет приятно освежить воспоминания.

Блюстители - "герои, которых мы заслужили"

«Блюстители» − это сатирический комикс, супергерои которого символизируют национальные особенности России: Человек-Стабильность, Сбермен, Человек-Бюрократ, Капитан Почта России, Робопоп, Невероятный Алк и Выбоина.
Создатель проекта — Роман Горбачёв.
Помимо комиксов в 2014 году снимались серии мультсериала при поддержке Kamikadzedead, найти их можно на YouTube вот они мне не очень приглянулись в отличие от комиксов или в официально группе ВК.

Всем заинтересованным предлагаю сразу идти в группу ВК. Я сегодня листала ее с огромным удовольствием и получила заряд позитива. Уж очень жизненные ситуации там обыграны.
Немного стрипов под катом

@темы: Ржу и плачу

---

Хочу сходить

Фильм стартует в конце июля. Хочу сходить и вспомнить детство. Очень уж я любила серию этих фильмов раньше.

---

Не злите козерога

Увидела у  Осколок Эха и не могла не утащить к себе.

Мстительный Козерог

Мстительный гороскоп

@темы: Немного обо мне, Тесты

---

..

С легкой руки  ~Невидимк@~ раскрываю тайну взаимоотношений Росса и Роксаны.
В рассказе "Рожденный летать" уже давались намеки о том, что они относятся друг к другу не как "начальник-подчиненный". Адонисы, шепчутся, что они любовники. Но это не так.

Сразу объяснюсь перед читателями, которые познакомились с моим произведением и помнят, что там псевдостимпанк, 19 век и, как следствие, особое виденье того, что дозволено женщине, а что нет.
Изначально мир организации "Выбор" принадлежал далекому будущему с инопланетными расами и космолетами, и напоминал вселенную Звездных Войн. Однако в марте, когда я села за ворд, я поняла, что не потяну такой масштабный проект, и мир Выбора переродился в стимпанке. Конечно ради этого пришлось пожертвовать частью историй и визуальным рядом, если он вообще есть в прозе, зато появилась возможность сконцентрироваться на деталях и лучше проработать матчасть.
Вот и тайна взаимоотношений Росса и Роксаны осталась за кадром. Все-таки леди Муррей хоть и особая женщина, но правила приличия соблюдает. В большинство своем

@темы: Организация "Выбор"

---

Шкатулка для вдохновения

Я люблю вдохновляться красивыми картинками. Раньше я складывала их в тематические папки, но это очень "захламляло" компьютер, поскольку изображений было очень много. Иногда я удаляла некоторые из них, но мне давалось это с большим трудом. А вдруг именно эта картинка сможет послужить обложкой для будущего рассказа?
Потом я стала в браузере сохранять в закладки художников. Их тоже вскоре набралось очень много. Компьютер это освободило, но я не всех художников помнила по работам (и наоборот) и искать что-то с конкретными параметрами было проблематично.
Я стала лайкать картинки Вконтакте. Дело хорошее, но как потом найти среди всего лайкнутого то, что послужит толчком для творчества? Гиблое дело.
И вот недавно мне кинули ссылку на картинку с сайта Pinterest. Я зашла посмотреть, а там под картинкой оказалось так много красивых рекомендаций, что я просто не удержалась и зарегистрировалась!
Теперь туда, как в папку для вдохновения, я складываю все, что мне нравится. "Прикалывать" картинки на Pinterest можно прям сразу с сайта, на котором сидишь. Pin довольно навязчиво предлагает встроить в ваш браузер специальную кнопку для облегчения вашей же жизни, но я от этого каждый раз отказываюсь. Не знаю, зря или нет, но пока мне и так хорошо.
Так же, если заходить со смартфона, он будет настойчиво рекомендовать скачать приложение. Весит оно где-то 30 мб. Если кого-то Pinterest настолько захватит, и при этом на смартфоне найдется свободное место, можно и скачать.
Сам сайт удобный. Интерфейс довольно простой, освоиться можно легко. В процессе "прикалывания" ваших красивостей, вам будут предлагать альбомы по вкусу.
В общем, если есть еще кто-то, кто не решил, куда сложить свои материалы для вдохновения и еще не знает о Pinterest, приглашаю!

Если кто надумает, вот я

@темы: Ссылки

---

Как пахнет весна?

Драббл для  Einsamer Wanderer

Действия происходят в мире из рассказа "Рожденный летать".

Небольшая зарисовка о том, как неразлучники чувствуют весну + немножко быта этой милой расы.

- Вы чувствуете? - глубоко вздохнув, произнесла мадам Роза. - Так пахнет весна.
Поправив розовый тканевый цветок на широком поясе платья, она принялась протирать и без того блестящую барную стойку, мурлыча себе под нос довольно приятную легкую мелодию. При этом хозяйка паба то и дело кидала мечтательный взгляд на окно. А за ним пробуждающийся город смотрел на Гадючью речку тусклыми глазами фонарей и даже не задумывался о том, что в нем произошли какие-то изменения.
Наверное, если бы не мадам Роза, которая всегда следила, чтобы униформа работников ее заведения соответствовала сезону: вязаные жилетки в цвет листопада осенью, джемпера со снежинками зимой, белые рубашки с зелеными шейными платками весной и без них – летом; Джил бы никогда не смог определить, сколько дней до Рождества или же Соцветия.
В Эвирине почти не было деревьев – их заменяли фонарные столбы и дымящие трубы заводов, а солнце редко выглядывало из-за облаков, и горожане не могли наблюдать за тем, как набирается сил золотое светило. Оно зарождалось в пеленках тумана ранней весной, такое яркое и чистое, созревало за лето, лишь изредка шаловливо выглядывая из-за своих покрывал, наливалось соками осенью и срывалось с небосклона зимой. И все вдали от людских глаз…
- О чем ты думаешь, малыш?
Бодрый голос Росса вывел Джила из сонливой задумчивости. Дженсен уже давно взял в привычку приходить к самому открытию паба и заказывать себе завтрак. Именно для него, как для постоянного клиента, мадам Роза ввела особое меню, где помимо закусок к пенному и крепким напиткам, имелись и иные, более сытные блюда.
- О том, что у меня дома весна пахнет иначе, - приветливо улыбнулся Джил.
В его родном селении на опушке леса весна пахла распускающейся листвой, свежей и сочной, зеленой травой, еще не покрытой пылью дорог и не обожженной солнцем, и талой водой в ручьях, сладкой и чистой. А ветер, задорный и свободный, только сбросивший снежную шубу, носился по холмам, срывая росу и щедро делясь тонкими, еле уловимыми ароматами распускающихся цветов. Иногда, расшалившись, он забирался в яблоневый сад мадам Ульви и кружил хороводы белых лепестков.
- У меня дома весна пахнет пробуждающимся лесом и вздохнувшей полной грудью землей. Водой. И, совсем немного, залежалым снегом. - Мечтательно произнес неразлучник, ставя на стол перед Россом тарелку с яичницей с беконом. – А еще булочками мадам Пофо, она всегда приветствует весну сладкой сдобой.
Джил весело хихикнул, вспомнив, как пробрался с мальчишками в дом добродушной хозяюшки и утащил пару сахарных лакомств. Ему удалось убежать, а вот Шунши получил по заду полотенцем, за то что пожадничал и не успел вовремя спрятаться. Джил всегда гордился своими вылазками, но только до той поры, пока Айрен не сказал ему, что, на самом деле, мадам Пофо специально оставляет один поднос с булочками на столе для таких балбесов, как они.
«Вместо того чтобы просто таскать», - Айрен шутливо щелкнул младшего брата по носу, - «Лучше оставь ей в следующий раз что-нибудь взамен».
«Что же я могу ей оставить?» - спросил Джил.
«Найди первый цветок и подари ей», - улыбнулся Айрен, бережно доставая из кудряшек младшего веточки и прочий сор, который тот успел насобирать, ползая под растопырившими ветви кустами. Они тянулись своими сучьями к солнцу, а он так беспардонно их потревожил. А ведь любому малышу в селении известно, что голые по весне растения очень обидчивы.
«Маленький желтенький? Но он же такой невзрачный», - наморщил нос Джил.
«А вот и неправда, он первый, он посланник солнца. Мадам Пофо дарит тебе первую сладость весны, а ты ей – первый цветок», - обнял младшего Айрен, на что Джил довольно уркнул. – «Тебя еще многому предстоит научиться, мне ведь скоро уезжать…»
Уезжать… Для Джила тогда это стало новостью, перевернувшей его маленький мир. Он знал, что Айрен должен поступать в военную академию. Согласно многовековым традициям первенец в семье обязательно становился воином. Но Джил не думал, что это будет так скоро… Как же он без Айрена? Он всегда прибегал к старшему брату, когда что-то случалось: разбил коленку, оцарапал щеку, потерял игрушку, и Айрену всегда удавалось решить его проблемы, как по волшебству. Джил засыпал на плече у брата, пока тот рассказывал ему сказки и просыпался всегда в кровати. Если он терял какую-то свою деревянную игрушку, наутро у него появлялась новая. Айрен всегда делился с ним сладостями и защищал он страшных лесных монстров, прячущихся под окном в ночи.
- Н-да, - Росс кинул взгляд в окно. Там, как и прежде, шел дождь и в стекло стучался предрассветный туман, похожий на призраков из древних сказаний. - Здесь ты такого не найдешь...
Джил кивнул, возвращаясь из воспоминаний в реальность. Здесь весна пахла горько и вязко, как масло и смог, смешанные в каплях дождя. И счастья в этой весне было мало, наверное, поэтому жители Эверина так любили наряжаться с приходом тепла. Чтобы заменить собой цветущие деревья.
Посмотрев на мадам Розу, Джил с улыбкой подумал, что она стала бы яблоней, прекрасной и сентиментальной, Росс – вязом, надежным и уверенным, а Клайминдас – капризным и нежным жасмином. Мари превратилась бы в рябину.
- Я бы хотел показать тебе свою весну, - присаживаясь на стул напротив Росса, сказал Джил. Посетителей поутру практически не было, поэтому он мог не беспокоиться, что кому-то придется долго ждать свой заказ. – У меня дома весна пахнет отваром из трав, которым мы промываем дом, немного прошлогодней пылью, влажным деревом.
Подперев кулаком щеку, Джил довольно щурился, вспоминая, как они с братом и папой делали уборку. Маму они всегда берегли и к серьезным делам по дому не допускали. Она по весне надевала новое платье, которое сшила за зиму, и радовала глаз.
«Женщина рождена для красоты и любви, для работы есть мужчина», - внушал сыновьям отец. И они были с этим полностью согласны. Хрупкая и нежная, мама сажала цветы и занималась украшением дома: вышивала на салфетках, расставляла букеты, смахивала пыль с любимых глиняных статуэток. А они делали все, чтобы ей было комфортно.
- Я бы познакомил тебя с Айреном, у вас было бы много тем для разговоров, - продолжил Джил, чувствуя, как внутри разливается тепло и дождь за окном начинает пахнуть весной, а не маслом. – Он у меня военный летчик. А еще он обещал мне дать померить форму. Синюю, такую нарядную.
- А мы уже знакомы, - с улыбкой заметил Росс. Джил на минуту задумался, а после утвердительно кивнул. Конечно, Айрен приезжал к нему в больницу. Там они и познакомились. - Признаться это первый боевой неразлучник с которым мне удалось побеседовать. А вообще знаешь, малыш. Может действительно съездим к тебе? У меня вот поднакопилось сверхурочных.
- Конечно! – радостно воскликнул Джил, - я сегодня напишу домой. И, - он кинул взгляд на мадам Розу и добавил, - попробую договориться о выходных.
Подскочив со стула, он направился к хозяйке паба, улаживать вопрос об отпуске. А за окном ветер разогнал туман и даже растолкал серые угрюмые облака, отчего на улице посветлело, и кое-где забегали солнечные зайчики.
Цветов в Эвирине не было, как и деревьев, но Джил настойчиво чувствовал их легкий сладкий аромат, и даже готов был сыграть для мадам на флейте одну из своих любимых мелодий.

В качестве обложки я выбрала картину Весна в Стоунгейт (Spring at Stonegate) художника Томаса Кинкейда (Thomas Kinkade).
Специально прилагаю ссылку на русскоязычный сайт, посвященный этому художнику. Его работы, романтичные и светлые, очень вдохновили меня на написание данного кусочка.

@темы: Ориджиналы, Организация "Выбор", Подарки, Ссылки

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра