Умные мысли часто преследуют меня, но я быстрей
*Спасибо команде за замечательную ачивку!
Бета всех рассказов про чудное семейство Кертье: Llinlinn
Категория: мини, джен, мистика
Пейринг/Персонажи: Рейгар Кертье
Рейтинг: R
Краткое содержание: До Лукедонии доходят слухи о том, что оборотни все чаще стали появляться в людских городах и деревнях и тревожить местное население. Лорд поручает Рейгару Кертье расследовать случаи нападения вервольфов на смертных и по возможности помочь им. Выполняя поручение правителя благородных, каджу приезжает в небольшое селение, чтобы помочь охотникам поймать огромного волка, который уже давно водит их за нос.
Примечание/Предупреждения:
1. AU относительно временного промежутка (события происходят в XVII веке, когда, согласно манхве, прежние каджу уже погрузились в сон).
2. В данном произведении используется типичный для литературы образ оборотня, мифического существа, способного полностью превращаться в волка.
3. Рассказ написан по мотивам легенды об оборотне из Кляйн-Крамс.
Ночь в деревне Кляйн Крамс герцогства Мекленбург была такой же дикой, как звери, рыщущие в чаще. Как только догорело солнце, она вырвалась из леса, проглотила селение, разбросала по небу холодные яркие звезды и принялась разгуливать по узким грязным улочкам, волоча за собой хвост из суеверий и страхов.
В обеденном зале постоялого двора собралось много народу. За дубовыми, недавно скоблеными столами с кружками хмельного сидели охотники, которые каждый год съезжались сюда из других княжеств, чтобы продемонстрировать свое искусство в ловле зверя. Знатные и не очень, богатые и обнищавшие за время войны, они под треск разгорающегося в камине огня рассказывали друг другу истории о том, как добывали свои памятные трофеи. Но с приближением полночи все чаще в разговорах стал упоминаться огромный косматый волк, что разгуливал по округе. Начинали поговаривать, что это не обычный зверь – вервольф. Его не брала пуля, он не боялся огня и красных флажков и каждый раз ухитрялся уйти от погони. Оборотень так забавлялся: воровал охотничьи трофеи, подпускал их к себе на расстояние выстрела, а после исчезал.
Но игры закончились, когда поутру местные жители нашли в лесу растерзанное тело солдата, глядящего в стылое небо пустыми глазницами. На маленьком, окруженном деревьями пятачке пожухлая трава была бурой от запекшейся крови. Видимо вервольф не был голоден, поэтому он разорвал как тряпку стальную кирасу жертвы, выгрыз внутренности и разбросал их по поляне. Останки быстро привлекли к себе внимание падальщиков. Пожилой крестьянин, нашедший убитого, говорил, что к этому месту его привели густой запах разложения и гул, в который сливалось жужжание сотен мух, роящихся над трупом. Обглоданное и изуродованное тело принесли в деревню, чтобы очистить от скверны и захоронить.
– Господа, – из-за стола, что располагался ближе других к камину, поднялся немолодой, крепко сбитый мужчина. Он был одет по военной моде и, очевидно, уважаем другими охотниками, поскольку разговоры стихли, стоило ему заговорить. – Предлагаю в этом году изменить условия нашего соревнования. Победителем будет тот, кто добудет голову этого дьявола.
– Он уже столько раз уходил, – раздраженно махнул рукой один из звероловов, чье лицо раскраснелось от количества выпитого.
– В этот раз не уйдет, – уверенно заявил молодой человек в богато расшитом камзоле.
– Не уйдет, – подтвердил его друг.
Зал вновь наполнился хором голосов. Охотники принялись спорить о том, как лучше убить зверя. А за окном завыл промозглый осенний ветер, и только один из присутствующих в зале мог различить в этом вое шелест листвы, потревоженной волчьей лапой. Вервольф был даже ближе, чем люди могли представить. Он жил в их деревне и каждый день прогуливался по тем же улицам, что и его преследователи. Он смеялся над ними, пока они сидели на постоялом дворе или по домам, придумывая для него новые ловушки.
Зверь, однажды попробовавший человеческой крови, становился опасен, а эти люди, вместо того чтобы объединиться и поймать его до того, как он начнет убивать для удовольствия, предлагали друг другу пари. Самоуверенность, граничащая с безумием, – одна из наиболее непонятных черт человеческой природы.
Поднявшись из-за стола, Рейгар Кертье направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Там располагалась крошечная комнатушка, в которой ему предстояло провести ночь. С тех пор как лорд Музакка исчез, а его место занял Мадьюк, оборотни стали гораздо чаще вмешиваться в жизнь смертных. Их присутствие в людских селениях уже сложно было скрыть. А плоды их внебрачной любви и те, с кем они заключали контракт, превосходили в своей жестокости первородных, и это не могло не привлечь внимания благородных.
Когда-то давно люди придумывали легенды, чтобы объяснить вещи, которые они не понимали и которых боялись. Шли годы, стирались настоящие имена – им на смену приходили другие, менялся облик местности, исчезали из памяти жуткие подробности. Время медленно и неотвратимо превращало то, что раньше было реальностью, в страшную сказку. Сейчас же, как и много лет назад, родители вновь начинали рассказывать детям о событиях, свидетелями которых они стали. И эти истории уже вряд ли когда-нибудь забудутся.
Открыв дверь, Рейгар вошел в небольшое помещение, где из мебели были лишь кровать и сундук. В камине еще тлели угли, но даже тепло недавно горевшего пламени не смогло изгнать из комнатушки запах сырости. Подойдя к окну, каджу Кертье распахнул ставни. На улице накрапывал мелкий дождь. Холодный ветер шелестел листвой раскинувшегося на холме леса. Внизу, в обеденном зале, раздавался громкий смех и не умолкали голоса. Завтра охотники пойдут ловить оборотня, и он отправится вместе с ними.
Не желая провоцировать новые конфликты, из-за которых могли пострадать невинные, Лорд велел каджу Кертье открыто не вмешиваться в борьбу местного населения с оборотнями. Рейгар должен был наблюдать и осторожно направлять людей, а при необходимости – помочь им, но сделать это незаметно. Интриги и прочие подобные игры претили благородным, привыкшим все вопросы решать напрямую при помощи переговоров. Однако нынешний лорд вервольфов еще недавно сам заметал следы своих деяний подобно лисице и уж точно не стал бы «ущемлять интересы своего народа» в пользу смертных.
«Если лисица лезет в сарай и ворует кур, ее пора пустить на воротник», – так говорили новые знакомые герра офицера со столь непривычной для местных жителей фамилией Кертье. И в чем-то Рейгар был с ними согласен. Только, к сожалению, с таким противником, как оборотень, людям самим было не справиться...
Утро выдалось холодным и пасмурным. Свинцовые тучи так плотно затянули небо, что определить рассветный час можно было лишь по еле уловимым снежным крупицам, витавшим в сыром, пахнущем прелой листвой воздухе. Они всегда вплетались в потоки ветра на исходе ночи и, вместе с хрусткой коркой, сковывавшей лужи, напоминали о приближении зимы.
Рейгар Кертье вслед за другими охотниками покинул постоялый двор и направился в промокший рыже-желтый лес. Тихо ступая по валежнику, он пытался уловить ауру других оборотней, которые могли скрываться неподалеку. Но их не было. Только один вервольф обитал в этой местности, и он пожелал сегодня остаться в деревне. Поправив на плече лямку ружья, которое даже не было заряжено и лишь дополняло образ офицера кавалерии, каджу Кертье направился обратно в селение. Он шел по кромке леса, осторожно отгибая ветви деревьев, которые в любой момент могли осыпать его холодными горошинами капель.
Опытный вервольф всегда мастерски прятал за человеческой личиной свою звериную сущность, молодым же это удавалось с трудом. Они еще не умели в полной мере контролировать чувства, будящие хищную часть их натуры, поэтому их аура всегда оставалась аурой зверя. Дикая, яркая, пахнущая шерстью и кровью. Такого противника всегда было легко обнаружить.
На окраине деревни, в непосредственной близости от леса, стоял низкий бревенчатый дом. Его ставни были плотно закрыты, а из каминной трубы не шел дым.
«Надеюсь, ты меня учуял», – подумал каджу Кертье, подходя к перекошенной двери со следами когтей. Тайное устранение обидчиков смертных не входило в планы Лукедонии, поэтому своего присутствия благородный не скрывал.
Внутри раздалось глухое рычание, которое Рейгар воспринял как приглашение войти. В дальнем углу темного помещения стоял и щерился волк. Одно его ухо было оборвано, а шерсть на боку слиплась от крови. Рана была запущенной, края её воспалились. Каджу Кертье уловил запах начинающегося гниения. Изначально Рейгар собирался выманить – а при необходимости и выгнать – зверя в лес, к охотникам, но сейчас, увидев это голодное и больное существо, которое, скорее всего, свою единственную жертву убило в целях самозащиты, решил повременить.
– Прими свой истинный облик, я хочу поговорить, – произнес Рейгар. Но оборотень его не послушал. Зарычав громче, он бросился на каджу Кертье. Благородный без особого труда ушел от атаки, а после, схватив волка за загривок, швырнул его об стену. Послышался жалобный визг. Рейгар оказался рядом с хищником до того, как тот успел подняться на лапы.
– Делай, как я сказал, – велел каджу Кертье, наступив сапогом на раненый бок вервольфа.
Злобно посмотрев на своего противника, волк заскулил и затих. Обращался он медленно, тело его то и дело начинало трясти, как в лихорадке, и тогда он принимался скрести втягивающимися когтями по полу. Когда же мучительное изменение облика было завершено, глазам благородного предстал худой чумазый мальчишка с растрепанными темными волосами. Рейгар поспешно убрал ногу и отступил назад. Ребенок... Внутри кольнуло. Ему следовало быть аккуратнее.
– Возьми, – каджу Кертье снял с себя плащ и протянул волчонку, который сжался в комок. На боку его сочилась кровью и гноем плохо затягивающаяся рана.
Мальчишка поднял на благородного взгляд, полный обиды и страха. Рейгар вздохнул. Все верно, он сам виноват. Привык сражаться с сильными противниками и не пощадил ребенка. Великий Лорд... Ребенка. Каджу Кертье быстро накинул плащ волчонку на плечи. Тот вздрогнул, когда понял, что больше не обнажен.
– Идем, – просто сказал Рейгар. – В селении много охотников, тебе лучше им не попадаться. Я помогу тебе.
Волчонок некоторое время внимательно смотрел на каджу Кертье. Он ждал чего-то, но благородный молчал. Просить мальчишку не бояться было глупо, особенно после демонстрации силы, предлагать довериться – еще глупее: затравленный зверь будет скалиться, сколько не прикармливай.
– Идем, – уже мягче позвал каджу Кертье, а после добавил: – у меня есть сын, примерно твоего возраста. Я не могу позволить им убить тебя, но у меня нет желания тащить тебя силой.
Повернувшись к мальчишке спиной, Рейгар вышел на улицу. Через некоторое время он услышал шаги и шелест волочащейся ткани.
– Я тебе все равно не верю, – хмуро выдал ребенок. Каджу Кертье улыбнулся. Иного он и не ожидал.
На следующий день Рейгар Кертье вместе со своим новым знакомым под перешептыванье местных жителей покинул Кляйн Крамс. Вернувшись в Лукедонию, благородный доложил о результатах миссии Лорду, а после направился во владения вервольфов, чтобы отвести волчонка в его новый дом.
– Мы еще увидимся? – хмуро спросил маленький оборотень.
– Возможно. – С полуулыбкой ответил Рейгар. – Надеюсь, мне не придется опять тебя ловить.
Немного подумав, каджу Кертье погладил мальчишку по волосам. Он так обычно поступал, когда Раэль сердился.
Маленький оборотень вывернулся и побежал в лес. Остановившись у самой его кромки, он обернулся и прокричал: «Я всему научусь, и ты меня больше не поймаешь!»
Не поймает. Пройдет не так много времени после того случая, и прежние каджу вслед за Лордом погрузятся в Вечный Сон. Но волчонок об этом узнает потом, намного позже...
Категории: драббл, джен, ангст, эксперимент
Пейринг/Персонажи: Раэль
Рейтинг: G
Краткое содержание: Смерть Раджека заставляет Раэля многое осознать...
Примечание/Предупреждения: POV
Я учусь не вслушиваться в тишину, чтобы не пытаться различить твои шаги.
Медленно иду по длинному коридору, стараясь ступать как можно тише, чтобы стуком каблуков не разорвать тонкую паутину шорохов. Прохладный ветер шелестит тканью занавесок, сгоняя пылинки с каменных плит, и скользит влажными пальцами по коже. Он шуршит опавшей сухой листвой, с еле различимым хрустом разбрасывая ее по саду, и я на мгновение замираю, забыв про свое обещание. Но нет, это просто ветви разросшихся деревьев скребут по стеклу, и в холле щелкают стрелки часов…
Я учусь не всматриваться в темноту и не искать среди теней одну – твою.
Белое око луны, не мигая, смотрит на меня из окна. Призрачный свет скользит по резной ручке. Металл медленно теплеет, отдавая холод пальцам, а я все никак не могу ее повернуть. Раньше я любил бывать в кабинете главы клана. Днем, когда ты подолгу пропадал на тренировочной площадке или в библиотеке, я прибегал сюда, садился в кресло в углу и смотрел, как работает отец. Меня не занимали бумаги и не интересовали дела. Просто это место казалось мне торжественным и важным, самым главным в доме. Даже зал для приемов и галерея портретов не так манили меня. В маленькой комнате, где из мебели было лишь самое необходимое – стол, пара кресел и шкаф, – решалась судьба всего клана. И это будоражило. Иногда, когда отец отлучался, я тайком садился в его кресло, представляя себя каджу. Раэль, каджу Кертье. Тогда мне все это казалось таким заманчивым…
Когда отца не стало, я тоже часто бывал здесь, но причины были другими. Я прибегал к тебе, когда меня мучили кошмары или когда хотел высказать свое негодование; нередко ты сам вызывал меня, недовольный моим поведением. Пожалуй, я наведывался сюда гораздо чаще, чем раньше, но твое кресло никогда не занимал.
Я учусь не искать твою силу среди частиц других.
Открыв дверь, я вхожу в кабинет. Прекрасно понимаю, что никого там не застану, но где-то в глубине души надеюсь, что все произошедшее – мой очередной кошмар, что не было битвы с предателями и старейшинами Союза, не было боя с прежним и нынешним лордами вервольфов и твоей смерти тоже не было. И что моим оружием по–прежнему является Грандия, а не Картас, который ты своей последней волей и своей душой сделал полноценным, соединив два наших осколка.
За столом меня ждет кипа бумаг – дела клана, требующие моего внимания. Приказы, распоряжения, решения – все то, чем из года в год занимался отец, а после – ты. Утром я обязательно примусь за них, а сейчас опускаюсь в кресло – нет, не главы клана, то, что в углу, где сидел ребенком, – и смотрю, как за окном тучи скрывают луну и исчезает серебристая дорожка света. Скоро медленно начнет выцветать небо, и в ночном воздухе, чистом и свежем, появятся первые дразнящие крупицы тепла.
Я учусь скрывать свои эмоции, как делал это ты.
– Мы собрались сегодня в тронном зале, чтобы засвидетельствовать, как новый глава клана Кертье принесет клятву верности Лорду и Лукедонии, – церемонно, с почтением, произносит Геджутель К. Ландегрэ.
– Как глава клана Кертье клянусь… – опускаюсь на колено, и в сознании всплывают отзвуки твоих слов: «в моей верности быть преданным Лорду и хранить ему перед всеми свое почтение по совести и без обмана». И я вновь слышу шум дождя, что лил весь день, когда ты вступил в права каджу.
«Клянусь, что отныне мое оружие духа будет служить во имя Лорда и во славу Лукедонии и не будет обнажено в иных целях, кроме защиты интересов тех, кому приношу я клятву, или же по необходимости защитить слабых…»
Я стоял тогда позади, сжимая кулаки. Не в силах унять боль, которая буквально разъедала меня изнутри, смотрел, как ты холодно и спокойно произносишь заученные сухие слова. «Неужели нельзя было подождать?! Неужели и так не понятно, что ты будешь защищать интересы Лорда и Лукедонии так же, как и отец? Зачем все это нужно?! Глупые пустые формальности!» – злился я.
«Клянусь не вмешиваться в жизнь людей и стать их щитом и опорой, если это потребуется».
И вот эти сухие слова произношу я. Они комом встают в горле, но я не могу уронить лицо.
Я учусь принимать верные решения, отринув злость, ненависть и обиду.
– Каджу-ним, – поклонившись, к столу подходит немолодой рыцарь. На его камзоле золотом вышит герб клана Кравей. С трудом подавляю желание выгнать его прочь. Клан каджу-предателя, каджу, из-за которого Райзел-ним потерял много жизненных сил, каджу, чья дочь заставила страдать мою Сейру.
– Я бы не потревожил вас, не будь у меня на это веских причин, – с почтением продолжает тот. – Но дела клана Кравей нуждаются в вашем вмешательстве.
Каджу, которого Райзел-ним простил перед тем, как привести приговор в исполнение… Того, чьи рыцари, ввиду отсутствия прямых наследников, достойных занять место Роктиса Кравея, были переведены под покровительство других глав кланов. Я изгнал бы их всех из Лукедонии, выжег, как язву на здоровом теле, обрек бы на жалкое существование, но ты… Ты считал, что слуги, не принимавшие участие в мятеже и, несмотря на всеобщее презрение, оставшиеся служить родине и клану, не в ответе за деяния своего хозяина.
Давлюсь словами проклятий и все-таки произношу:
– Я займусь ими завтра.
Поклон. И дверь закрывается.
Я учусь признавать свои ошибки.
– Раэль-ним. Точнее каджу Кертье, – говорит Франкенштейн – ты хотел, чтобы я звал его именно так, а не «человек». Он явно не ожидал меня увидеть у дверей дома Ноблесс. – Чем могу помочь?
– Я прошу оказать мне честь, которую вы оказали моему отцу.
Ты рассказал мне о тренировочных поединках и о том, что уважал его так же, как уважал отец. Мне необходимо овладеть Картасом, чья сила намного превосходит силу моей Грандии, и лучшей возможности быть не может.
Франкенштейн смотрит на меня внимательно. В его глазах больше нет раздражения или снисхождения, но есть нечто иное…
– Надеюсь, ты быстро учишься, – наконец произносит он, – потому что церемониться я не стану.
– Быстро.
Учусь…
Учусь быть каджу
Категории: миди, джен, юмор
Персонажи: М-21, Такео, Тао, Франкенштейн, Кадис Этрама ди Райзел, Регис К. Ландегрэ, ОМП (2 штуки) и ОЖП (1 штука)
Рейтинг: G
Краткое содержание: в надежде пройти таинственное и опасное испытание, уготованное истинным Кертье, сыновья Раджека и Раэля пробираются в величественный особняк, расположенный в запретном лесу. А что из этого вышло вы узнаете из рассказа...
Предупреждения: АУ, ОМП, ОЖП, возможен ООС.
В данном рассказе описываются события, которые могли бы произойти через много лет после того, как наши герои победили Союз и остались в Корее, а Рай погрузился в мирный, восполняющий силы Сон, который прервался в один из дней и стал причиной возвращения Франкенштейна и веселой троицы в Лукедонию.
Три маленьких ноблесс – три больших заблуждения…
Второй. О нем говорили – вырастет ангелом. Волосами цвета снега – в мать, чертами плавными, мягкими – в мать, взглядом пронзительным – тоже в мать. Ему имя дали по традиции клана Роярд – Сейд.
Третья. О ней говорили – будет бесенком, вся в отца. Кудрями золотистыми, непокорными – в отца, носом, хорошеньким, горделиво вздернутым – в отца, улыбкой озорной, немного лукавой – в отца. Ее нарекли согласно традиции клана Кертье – Райна.
Первый. О нем ничего не говорили, и так знали – пойдет в отца. И у него не было ни единого шанса свернуть с этого пути. Спокойный, сильный, смелый, названный согласно традиции клана Кертье – Рияд.
Наивные! Как же они заблуждались!
Не видели огоньков азарта и танцующих бесенят в глазах ангела и разумного, гордого спокойствия в глазах чертенка. Каждый раз говоря «Неудивительно, он же Кертье» и «Весь в отца», даже не догадывались, что эти чинность и статность – уловка, чтобы лишний раз услышать сравнение-похвалу.
Наивные! Они ничего не знали!
В тайну истинных характеров были посвящены лишь немногие – родители и Регис К. Ландегрэ. И последнего эта тайна тяготила. Не привык ноблесс лукавить, пусть даже во благо. Разумеется, никто его об этом не просил, но развеять такой красивый миф о подрастающем поколении двух кланов – Кертье и Роярд (а точнее, Роярд-Кертье) – было бы слишком жестоко по отношению к другим каджу.
Юный Ландегрэ не знал, что все откроется в один погожий летний вечер, и произойдет это не абы где, а в особняке Истинного Ноблесс...
В поисках гаргульи и безумного ученого...
Запретный лес на то и запретный, чтобы быть полным страшных тайн и опасных монстров. Здесь причудливые деревья похожи на воинов, замерших в ожидании незваных гостей, а тени способны схватить и утащить в темное царство любого, кто посмеет нарушить их покой. И луна над лесом светит ярче, и ветки хрустят громче, и листва зловеще шелестит, точно нашептывает что-то невидимым стражам.
– А-а, мы все равно туда попадем, – ступая на вьющуюся змеей тропинку, промолвил Сейд. Рияд согласно кивнул. Младшую сестренку – Райну – они отослали к дяде Регису, чтобы она отвлекла его внимание и выиграла немного времени для рискованного, чисто мужского путешествия.
Они пробрались в этот зловещий лес, чтобы доказать, что достойны пройти испытание, уготованное всем Кертье. Об обряде посвящения им не было известно ничего, кроме того, что его проходили все Кертье и оно как-то было связано с заброшенным особняком. А если учесть, что к последнему и вовсе запрещалось приближаться, то сомнений быть не могло – им нужно было пробраться туда.
– Там кто-то есть, – дернув Сейда за рукав, Рияд увлек его в заросли в тот самый момент, когда на залитой светом широкой дороге появились три высокие фигуры.
– Кто они? – спросил Сейд, наблюдая из листвы за чужаками. Сила незнакомцев была странной, искусственной и искаженной. В этих телах она смотрелась так же неестественно, как аппаратура слежения Лудис-нима в особняке дяди Региса, где все буквально дышало стариной, – ну или какая-нибудь ваза из дома дяди на столике в штабе Центрального аппарата. Вроде бы они и могут там находиться, но смотрятся неэлегантно...
– Это наше первое испытание, – авторитетно заявил Рияд. Он некоторое время наблюдал, как странные незнакомцы ходили по дороге, перенося в особняк большие коробки, а после продолжил: – Это вторженцы! Мы должны проверить, что в этих ящиках, а после проникнуть в их штаб.
– Угу, – согласно кивнул Сейд.
Кертье не сдаются. Роярд, впрочем, тоже...
Дурное предчувствие зародилось в душе Двадцать Первого сразу же, как только они ступили на залитую светом широкую дорогу, ведущую к замку. Что-то явно было не так – за ними словно кто-то наблюдал, М-21 чувствовал это кожей. Он пытался отогнать от себя необоснованные подозрения, ведь ни один из каджу или членов ЦА не сунулся бы во владения, приближаться к которым запретил сам Лорд, но получалось не очень. Двадцать Первый, повинуясь старым привычкам, прислушивался к шелесту листвы, и вроде бы все было чисто. Никакого хруста веток, никаких посторонних звуков. Ничего. Только единожды М-21 показалось, что он увидел две тени, шмыгнувшие в сторону замка. И все...
– Кого ты там высматриваешь? – спросил Тао, переносивший в особняк коробки с раменом, самым ценным и самым тяжелым грузом, который нельзя было доверить никому кроме него. Такео и М-21 тем временем таскали ящики с оборудованием.
– Да так, показалось, – мысленно отмахнувшись от наваждения, ответил М-21.
Не показалось, ой, не показалось...
Взяв по последней коробке, заклеенной красным скотчем, который указывал на ценность и хрупкость груза, Такео и М-21 вслед за Тао направились в особняк. Они успели миновать зал и подняться по парадной лестнице, когда послышался странный щелчок. По обе стороны коридора в стенах распахнулись тысячи отверстий. Инстинкты сработали молниеносно. Вытянув вперед руки с ценным грузом, троица рухнула на пол. Над их головами просвистели острые пики. А после из динамика раздался звонкий, заливистый хохот. Жуткий в своей надменной веселости, он, как и маниакальный смех Франкенштейна, был способен заставить кожу покрыться мурашками.
– Раэль? – удивленно прошептал Такео. – Здесь?
– Сдавайтесь, вторженцы! – ультимативно возвестил детский голос. – Мы захватили ваш штаб!
– Не Раэль, но очень похоже, – прокомментировал Тао, поднявшись и подхватив на руки свою коробку с таким видом, словно и не ронял ее вовсе.
– Это еще хуже, – прошептал М-21, у которого в голове факты начали выстраиваться в логическую цепочку: не Раэль, но похож... ребенок... в штабе...
– А это что за кнопочка? – послышался из динамика заинтересованный голос.
«Твою мать», – пронеслось в голове Двадцать Первого.
– Бежи-и-им! – закричал Тао, прижимая коробку к груди. – Ловушки делал сам босс!
И они рванули с места под скрежет механизмов и радостный смех маленького монстра. Впереди один за другим опускались ставни на окнах. То в одной, то в другой стене отодвигались засовы, из них в несчастных со свистом летели пики и лезвия. Снизу шахматные клетки кафеля уходили из-под ног. Внезапно что-то щелкнуло, отъехала картина и из-за нее вырвались длинные колья. Чудом не став канапе, троица продолжила нестись вперед.
– А-ха-ха! Смотри, как забавно бегут эти человечки, – показывая на монитор, сквозь смех проговорил Сейд. – Это даже интереснее, чем наблюдать за аппаратчиками у Лудис-нима! Давай еще сюда нажмем!
И, не дожидаясь ответа Рияда, юный Роярд-Кертье надавил на цветную клавишу.
В потолке над вторженцами отъехала плита, и на них полетели прикрепленные к цепям крутящиеся стальные диски, а вслед за ними – ежи-шары, стреляющие иглами.
– О-о-о! – восхищенно протянул Сейд.
Эти живучие человечки то прыгали, как блохи, по полу, то проползали под кольями, как диверсанты, то с ловкостью акробатов уворачивались от свистящих в воздухе снарядов.
– А тебе не кажется, что это и было наше испытание? – внезапно спросил Рияд, глядя, как измученные потрепанные человечки долетели до поворота. Один из них, поскользнувшись, снес своих товарищей, впечатался в стену, а после рухнул в открывшийся под ним люк.
– О, тот с коробкой упал, видел? – вновь рассмеялся Сейд, не сразу разобрав, что сказал ему кузен. Но когда до него дошел смысл слов Рияда, юный Роярд-Кертье призадумался. Нередко, гостя у дяди Раджека, он вместе с Риядом проходил уменьшенную и сильно упрощенную версию подобной полосы препятствий.
– А, может быть, и наше, – согласился Сейд. И все веселье пропало. Они пришли сюда, чтобы пройти обряд инициации, а что в итоге? – Но тогда...
В этот момент от стены стали отъезжать крутящиеся колонны, чьи пилястры больше походили на спирали буров. Вторженец с длинным хвостом чуть было не лишился своих волос, прижавшись к подоконнику, чтобы избежать столкновения со смертоносным столбом. Когда же человечек шагнул вперед, чтобы улучить момент и проскользнуть между колоннами, он наступил на очередную ловушку, и с потолка на него упало три обода на цепи. Кольца сжались, обхватив талию, ноги и плечи жертвы, и утащили ее вверх.
– Да, это определенно было наше испытание, – расстроено вздохнул Сейд. – Испытание для истинных Кертье.
– Если бы я прошел его, отец бы мной гордился, – заметил Рияд.
– И мой... Эй, вторженец, – обратился Сейд к единственному уцелевшему – мужчине с серыми волосами, который добрался до лестницы и обессилено опустился на ступеньки. – Ты прошел наше испытание!
Человечек встрепенулся, а после, повернувшись к камере, принялся активно жестикулировать и высказывать что-то крайне неэлегантное и сердитое. Ругался он от души, все его эмоции были написаны на лице. Тут и без звука было ясно, что он говорил непристойности.
– Эй, вторженец! Знаешь, что тебе будет за то, что ты говоришь гадости сыну каджу?! – пылая праведным гневом, выпалил Сейд. Его пальцы уже потянулись к кнопкам, а злой неэлегантный человечек побледнел и попятился к лестнице, как в комнату внезапно проникла чужая сила. Холодная и очень злая, она ползла по стенам фиолетовыми тенями и не предвещала ничего хорошего юным искателям приключений.
– Это она, гаргулья, – прошептал Рияд, а после выключил свет и скомандовал: «Прячемся».
По дороге во вражеский штаб Сейд и Рияд успели вооружиться, забрав короткий меч и копье у стоящих в коридоре доспехов рыцарей. Юный Роярд-Кертье, конечно, тоже мечтал о мече (вообще он грезил отцовской Грандией), но в тылу врага нужно было довольствоваться тем, что имелось, поэтому пришлось смириться с тем, что ему досталось древковое оружие.
Юные воины скользнули к двери и затаились по углам в густой тени. В тишине было слышно, как пищат приборы, а в коридоре раздаются уверенные, даже сердитые шаги. Такой – точнее, очень похожей – походкой отец возвращался с собраний каджу или из гостей от дяди Региса. Он чеканил шаг. И тогда Сейд понимал: сейчас надо быть золотком, иначе не видать ему Грандии, печенья и похода в гости к дяде Раджеку.
Кусачая злая сила прибывала, она уже заполнила собой все пространство комнаты. Холодная, вязкая, страшная, она была практически осязаема и очень подходила гаргулье. Напряжение нарастало. Сейд чувствовал, как у него мерзнут от волнения пальцы. Не каждый день ему приходилось проходить испытание на право называться Кертье.
А дальше все произошло как-то быстро, совсем не так, как подобает проходить испытанию. Шаги прекратились. Дверь распахнулась, и фиолетовая аура хлынула в комнату, а вслед за ней в проеме показался высокий силуэт.
– Тао! – сердито позвал мужской голос, но ответа не последовало. – Что здесь происходит?!
Загорелся свет и незадачливые охотники на гаргулий увидели перед собой – нет, не древнего монстра, а источающего сердитую ауру человека. Несколько мгновений они с незнакомцем в недоумении смотрели друг на друга, пытаясь понять, что же делать.
– Это главный вторженец! – первым пришел в себя Рияд. – Бежим!
Выскользнув из тени, он крутанул мечом и создал теневых клонов. Когда десять маленьких Риядов разбежались по штабу, один из них подскочил к вторженцу, со всей силы наступил ему на ногу, ударил по коленке и выбежал из комнаты. Сейд шмыгнул следом. Они рванули вперед по коридору, чувствуя, как разрослась злая кусачая аура. Она была такой густой, что, казалось, сама может поймать кого угодно в свои сети.
Выскочив к лестнице, юные Кертье чуть не налетели на уцелевшего вторженца с серыми волосами.
– Какая удача, – оскалился человек. В этот же момент из темноты появился окутанный темной аурой мужчина – главный вторженец.
– Разделимся, – шепнул Рияд.
Согласно кивнув, Сейд повернулся лицом к мужчине с серыми волосами, одарил его «фирменной улыбкой отца» (так называл ее дядя Регис и, сдвинув брови, каждый раз строго спрашивал, не задумал ли племянник что-нибудь неэлегантное) и рванул вправо по галерее.
«Вот оно, испытание! Правда, у Рияда противник сильнее, ведь ему достался главный вторженец... Но Рияд и старше...»
За этими рассуждениями Сейд не заметил, как вторженец подобрался слишком близко, и чуть было не попался. Он успел в последний момент выскользнуть из-под рук противника, после чего подсек его копьем и, когда тот упал, убежал в темноту коридора.
Бросив чересчур неудобное оружие, Сейд спрятался в тенях и, чувствуя, как приятно скользит по коже тонкий шелк мрака, некоторое время успешно водил за нос своего преследователя. Впрочем, продлилось это недолго. Когда игра в прятки, которую юный Роярд-Кертье предпочитал считать стратегическим ходом, именуемым «замани противника в ловушку» (правда, какую именно, он еще не решил), переместилась в центр замка, вторженец стал менее агрессивным и более осторожным. Он явно нервничал, шагал тихо и то и дело озирался, из чего Сейд сделал вывод, что в этой части особняка находится что-то очень важное.
– Отвечай, вторженец, что вы здесь прячете? – громко и ультимативно заявил юный Роярд-Кертье, заставив мужчину вздрогнуть. Вторженец пару секунд помедлил, а после метнулся к колонне, за которой прятался Сейд. Но Роярд-Кертье уже покинул свое убежище и притаился возле подоконника.
– Что это, вторженец? – настаивал Сейд. – Это тайное оружие разрушительной мощи? Это...
– Да заткнись ты, – сердито шикнул вторженец.
– Как ты смеешь говорить подобное сыну каджу! – вспылил Сейд, выскакивая из темноты. – Да я...
– Франкенштейн, – раздался тихий голос из комнаты, у двери которой замерли противники. Послышались легкие шаги.
«Сообщники!», – мелькнуло в сознании юного Роярд-Кертье, но вновь шмыгнуть в темноту он не успел.
Кто в кого – тайна раскрыта...
Щелчок повернувшейся ручки для М-21 был подобен выстрелу. Сердце на мгновение остановилось, а голову наводнили жуткие мысли: если Франкенштейн узнает... Он рванул вперед и схватил замешкавшегося мальчишку в тот самый момент, когда открылась дверь и Рай-ним шагнул в коридор.
Это напоминало глупую сцену из какой-нибудь американской комедии, где хозяева застают дома двух незадачливых воров за кражей, а те начинают придумывать всяческие идиотские отговорки, притворяясь то сантехниками, то ремонтниками, а то и вовсе марсианами... Наверное, Двадцать Первому стоило назваться гостем с Венеры, а мальчишку представить своей собачонкой – иного оправдания для столь беспардонного вторжения в покои только пробудившегося Мастера придумать было невозможно.
В глазах Рай-нима читалось искреннее удивление.
– Сейра? – после непродолжительной паузы спросил Ноблесс.
Мальчишка прекратил отчаянно вырываться и уставился на Рай-нима:
– Ты знаешь мою маму?
В памяти Двадцать Первого всплыл последний визит Региса в Корею. Тот прибыл весной, лет пять-шесть назад, чтобы сообщить, что у Раджека подрастает сын, а у Сейры – сын и дочка. Девочке, самой младшей из троицы, тогда было года два. Первым и единственным вопросом, который задал Франкенштейн, было: «На кого похож мальчишка?».
«На мать», – тут же ответил Регис, и все вздохнули с облегчением, поскольку даже в кошмаре не могло присниться ничего ужаснее, чем Раэль с Косой Смерти. Только вот жизнь, как оказалось, страшнее кошмара, да и спать спокойно им вряд ли теперь придется. Если это маленькое несчастье пробралось уже однажды в замок, оно может сделать это еще раз...
– Значит, ты пленник! – после непродолжительной паузы выдал удивительную догадку мальчишка. Он укусил Двадцать Первого за руку, и тот от неожиданности выпустил засранца.
– Тогда я спасу тебя! – отскочив в сторону и приняв боевую стойку, заявил сынишка Раэля, такой же несносный, как и его отец. Ну почему же так зло пошутила природа, наделив его внешностью Сейры? – Это долг Кертье!
Двадцать Первый уже приготовился ловить паршивца, но тот так и не ринулся в драку. Замер под изучающим взглядом Рай-нима. Ноблесс некоторое время смотрел на него, а после вернулся в свою комнату. Молча и элегантно – но дверь при этом не закрыл, предлагая незваному гостю составить ему компанию.
«Франкенштейн меня убьет», – подумал М-21 и, скрипя зубами, вслед за мальчишкой вошел в комнату.
– А что, можно считать, что я прошел испытание? – спросил самый несносный из Кертье, хватая с тарелки печенье и садясь на подлокотник кресла Рай-нима.
«Франкенштейн меня убьет...»
Ноблесс отпил чая и поднял взгляд на незваного гостя:
– Испытание?
– Да! Испытание для истинного Кертье! – закивал мальчишка и, спрыгнув, активно замахал печеньем, которое, очевидно, в его воображении превратилась в оружие. – Его проходили все Кертье! И папа, и дядя Раджек, и дедушка!
Истинный Ноблесс перевел взгляд с непоседливого мальчишки на М-21. По спине Двадцать Первого пробежали мурашки. Он не знал, что ответить. Какое к черту испытание? Кто поселил в эту и без того дурную голову такую мысль? Все, что смог сделать М-21, это передернуть плечами.
– Мы думаем, что это связано с безумным ученым и гаргульей, – забираясь обратно на подлокотник, заявил сын Раэля.
Рай-ним вновь оторвался от чашки и повернулся к своему собеседнику. В этот раз его взгляд был еще более внимательным. М-21 очень надеялся, что Ноблесс не посмотрит на него в поисках ответа. Франкенштейн, конечно, мог учудить всякое, но про гаргулью он не слышал...
И вновь по спине Двадцать Первого пробежали мурашки, но уже из-за того, что он почувствовал ауру Франкенштейна. Ученый шел к ним. И был очень зол.
– Вот! Теперь-то это уж точно она! – воскликнул мальчишка. Он вновь соскочил со своего места, но в этот раз Ноблесс поймал его за талию, усадил рядом с собой на кресло и легонько погладил по волосам.
«Франкенштейн меня убьет», – в третий раз пронеслось в голове Двадцать Первого. А, как известно, повторенное трижды всегда осуществляется. Впрочем, в случае с ученым достаточно и одного раза.
М-21 казалось, что таким острым слухом он не обладал даже во время полной трансформации. Он слышал не только шаги ученого и поскрипывание песчинок под его ботинками но и то, как завертелись шестеренки замка, после того как его пальцы коснулись ручки.
- Ага! Главный вторженец! – воскликнул маленький Кертье, когда дверь распахнулась и ученый с приветливым «Мастер» переступил порог комнаты. – А где Рияд? Что ты с ним сделал?!
«Я открою тебе одну тайну: если закрыть глаза, то можно стать невидимкой», – М-21 как-то слышал в магазине, как эти слова прошептал один маленький мальчик другому. А потом они вместе зажмурились и действительно стали друг для друга невидимками. Как жаль, что в жизни эта удивительная магия не работала... или же М-21 просто не обладал соответствующими способностями, поэтому все, что ему сейчас оставалось – это прикинуться предметом мебели.
– Франкенштейн, – наконец нарушил затянувшуюся паузу Рай-ним.
– Мастер, – ученый почтительно поклонился, а в его голосе появились извиняющиеся нотки, – вижу, вы уже успели познакомиться с одним из наших незваных гостей. Его не менее знатный родственник сейчас находится в восточной комнате с Такео и Тао.
– Я хотел спросить тебя о гаргулье, – отпивая чай, продолжил Ноблесс.
– Г-гаргулье? – удивился ученый.
– Да! – воскликнул мальчишка, махнув печеньем. – Мы пришли сюда сразиться с ней и пройти испытание, уготованное истинным Кертье.
– Кто рассказал тебе об этом, Сейд? – с притворно ласковой улыбкой спросил Франкенштейн. Только присутствие Ноблесс заставляло ученого сдерживать темную ауру.
– Откуда ты знаешь мое имя? – широко распахнул глаза мальчишка.
– Все очень просто, мой юный незваный гость, – ответил Франкенштейн, подходя к столику и подливая Рай-ниму чай. – Радостную весть о пополнении в семье братьев Кертье я узнал давно.
Ученый повернулся к мальчишке. Эти двое определенно изучали друг друга.
– Я уже имел честь познакомиться с сыном Раджека, Риядом, а ты... Ты поразительно похож на Сейру, но ведешь себя как Раэль, и ты не девочка, значит, не Райна.
– А ты случайно не тот безумный ученый, о котором рассказывал папа? – улыбнувшись уголком губ, спросил Сейд. Сейчас даже цвет волос не спасал – перед ними сидела копия Раэля.
Франкенштейн прожег его взглядом, а после вновь улыбнулся:
– Очень может быть. Про гаргулью тебе тоже папа рассказал?
– Нет, я сам догадался, – гордо вздернул нос мальчишка. – Все очень просто. Сначала я узнал о безумном ученом, а потом услышал о монстре...
«И не понял, что Раэль при этом имел в виду одного и того же человека», – догадался М-21. – «К счастью, не понял».
– Особняк довольно старинный, поэтому вряд ли охранять его поставили бы кого-то вроде этих, – мальчишка пренебрежительно помахал рукой. – Ну, этих, папа с ними сражался в мире людей.
– Модифицированных? – предположил Франкенштейн.
– Да, – подтвердил Сейд – причем с таким видом, словно он позволил ученому ему подсказать.
Вообще этому маленькому заразе очень везло. Просто чертовски везло. Он ел печенье, при этом роняя крошки на пол, с потрохами сдавал своего отца и к тому же удостаивался того, что Франкенштейн очевидно считал высшей милостью – а именно, внимания Ноблесс, который периодически гладил мальчишку по волосам. И ему ничего за это не было. Абсолютно ничего. А вот Двадцать Первому, который за всем этим всего лишь наблюдал, грозила выволочка, причем еще какая.
Внезапно послышался стук, и в комнату заглянула маленькая копия Раджека. Быстро и деловито окинув взглядом помещение, мальчишка шагнул внутрь и почтительно поклонился собравшимся.
– Франкенштейн-ним, прошу меня простить, но я должен был убедиться, что с Сейдом все в порядке, – серьезно, почти, как его отец, промолвил Рияд. И не подумаешь, что этот спокойный и с виду рассудительный ребенок прокрался в чужое имение, устроил переполох, да еще и полез в драку с ученым.
– Разумеется, проходи, Рияд, – предложил Франкенштейн, заметив интерес в глазах Ноблесс. Вряд ли он хотел приглашать второго шкодника Кертье в комнату, но ему попросту ничего не оставалось...
– Ваши люди скоро будут здесь, – ответил на незаданный вопрос Рияд, а после присел на стул, который ученый поставил рядом с креслом Рай-нима для Сейда, чтобы тот не притеснял его Мастера. – Просто они... немного отстали.
Словно в подтверждение его слов послышались быстрые шаги, которые замедлились возле двери.
– Входите, – разрешил, а скорее велел Франкенштейн, не дожидаясь просительного стука.
И вот в комнате стало на двух неудачников больше. Нехорошо было так думать, но от мысли, что взбучка предстоит не ему одному, Двадцать Первому становилось как-то легче. Все-таки загородить грудью друга в бою – это одно, а получить по шее от Франкенштейна за всех – совсем другое. И если в первом случае М-21 даже не раздумывал бы, то во втором – чем больше народу, тем больше вероятность, что достанется им меньше. Конечно доли и здесь будут неравноценными: ему и потрепанному Такео с пластырем на щеке явно влетит сильнее, чем Тао, который, как водится, выкрутится, но все равно... Это грело...
– Что, проиграл? – как бы между прочим спросил Сейд, клыком прикусывая печенье. Маленькая копия Раджека насупилась и, опустив плечи, положила руки на колени.
– С Франкенштейном непросто было справиться даже Рейгару, – делая глоток чая, заметил Ноблесс.
– Мастер, не стоило, – счастливо улыбаясь похвале, заметил ученый.
– Вы знали дедушку? – удивился Рияд, переводя взгляд с Франкенштейна на Ноблесс и обратно.
– Знал и довольно неплохо, – без ложной скромности ответил Франкенштейн, решивший, правда, не упоминать про их поединки, ставшие легендой клана Кертье, – очевидно, из опасения, что юные чада потребуют у него сразиться и с ними.
– Никогда бы не подумал, – признался Сейд, прекратив кусать печенье, – хотя...
Такео кинул взгляд на Двадцать Первого. Наверное, обладай снайпер ментальными способностями, то сказал бы что-то вроде «вылитый Раэль» – тот тоже не сразу поверил, что его отец уважал Франкенштейна и даже проводил с ним тренировочные поединки.
– И папу знали? – продолжил интересоваться Рияд.
– Имел честь, – подливая Мастеру чай, заметил Франкенштейн. И маленькая копия Раджека задумалась.
«Не к добру», – решил М-21. Если до этого мальчишки дойдет, что к чему, – а до него обязательно дойдет, это вопрос времени – то он станет частым гостем замка. Настырностью он явно пошел не в отца. Впрочем, кто же знает, каким был Раджек в детстве. Но главным здесь было вовсе не то, набираются ли Кертье с возрастом ума, и как они это делают, а то, что за ним обязательно потащится Сейд. И тогда им всем не поздоровится...
И вновь послышались быстрые и решительные шаги, а после раздался деликатный стук.
– Готов поспорить, что это дядя Регис, – сказал Сейд, указывая печеньем в сторону двери, – он даже по своему замку, не говоря уже о других, ходит словно рыцарь на параде и стучится перед тем, как войти, так, будто пришел на Великий Совет или еще куда. Вот увидите.
Дверь распахнулась, и на пороге действительно появился Регис. Сердитый и смущенный одновременно. Он и хотел бы отчитать засранца, но манеры не позволяли. Поэтому он почтительно поклонился хозяину особняка.
– Ну я же говорил, – обращаясь ко всем собравшимся с видом знатока сообщил маленький вредина, а после сокрушенно вздохнул. – Мы задержались и вот...
– Мое почтение, господа, – из-за спины Региса вышло юное трепетное создание с вьющимися золотыми локонами. И пока тот хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, и пытался решить, следует ли отчитать мальчишек при Ноблесс или же стоит подождать, когда они вернутся домой, девочка-ангел принялась объяснять все сама. – Мы с дядей Регисом пришли забрать Рияда и Сейда домой. Надеюсь, они не сильно вам досаждали.
– Было дело; но ваше появление, юная леди, заставило нас смягчиться, – просиял Тао. Вообще он поразительно долго молчал – и вот наконец заговорил. Кроха похлопала длинными ресницами, а после смущенно и благосклонно улыбнулась.
– Рай-ним, приношу свои извинения. Я виноват в том, что эти двое прокрались в ваш замок и потревожили вас, – пришел в чувства Регис. С возрастом он прибавил в росте – сантиметров пять – и в пафосе (но тут продвижения были куда заметнее).
– Я тоже приношу извинения, – повторила Райна.
– О, юная леди, но вам вовсе незачем извиняться, – с улыбкой промолвил Тао.
– Не только от своего имени, но и от лица Сейда тоже, – пояснила юная леди.
– Чего это от моего лица? – возмутился мальчишка. – Чего я такого сделал?
Он насупился и окинул взглядом собравшихся, а после повернулся к Ноблесс и с удивительной детской искренностью спросил:
– Я сделал вам плохо?
– Ну, ничего плохого не произошло, если не считать того, что ты вместе с Риядом пробрался в штаб и активизировал почти все ловушки, установленные боссом в холле, зале и на лестнице, – принялся перечислять хакер, – а затем, временно устранив нас с Такео, ввязался в драку с Два-Один, проник в комнату Рай-нима, съел все его печенье...
Тао даже это не преминул отметить.
В этот момент мальчишка тянулся за последней печенюшкой, сиротливо лежавшей на тарелке, но после слов хакера одернул руку и поднял извиняющийся взгляд на Ноблесс.
– Сейд, – выдохнул Регис, хватаясь за сердце.
– Я вам из дома принесу, – пообещал Сейд Рай-ниму. Очевидно, истребление печенья казалось ему самым страшным преступлением, а все остальное – просто прогулкой.
Ноблесс мягко улыбнулся и, пододвинув тарелку поближе к маленькому Кертье, погладил того по голове.
– Рияд, – Регис повернулся к маленькой копии Раджека, которая смущенно изучала ботинки.
– У юного Кертье талант выбирать себе противников, – заметил Франкенштейн, пару раз кашлянув в кулак, чтобы скрыть усмешку. – И дядино неумение рационально оценивать силы...
Рияд взглянул на ученого из-под золотистой челки. Его щеки горели стыдливым румянцем.
– Однако должен заметить, что в тренировках он преуспел, – подбодрил сникшего мальчишку ученый. – Осталось только научиться правильно пользоваться полученной силой...
– Регис-ним, вам плохо? – испуганно спросила Райна, глядя на побледневшего дядюшку.
И тут точно было с чего побледнеть...
– А я? – оживился Сейд. Видимо, мальчишке тоже хотелось услышать похвалу.
– А ты... – начал Двадцать Первый, готовый разразиться гневной тирадой.
– ...весь в отца, - перебил его Такео, подобрав самое элегантное ругательство, которое только можно было придумать.
«Такой же высокомерный засранец», – мысленно подтвердил М-21. Он бы сказал это вслух, но в комнате был Ноблесс, а выражаться неэлегантно в его присутствии строго воспрещалось.
– А кое-кто нам наврал, – кинув взгляд на Региса, припомнил Тао.
– Я сказал, что Сейд похож на мать, – возмутился Регис, выделив при этом «похож». И действительно, выкрутился. Внешне сходство налицо и на лице, а вот внутренне...
– Это довольно частое заблуждение, господа, – произнесла девочка-ангел. – Все считают, что Сейд пошел в маму, а я – в папу.
– Это очень опасное заблуждение, юная леди, – с улыбкой подметил Франкенштейн.
– Франкенштейн, – позвал Рай-ним, и все смолкли. – Рамен.
– Конечно, Мастер, – поспешно промолвил ученый. – Тао?
– Все в лучшем виде, босс, коробки не пострадали! – отрапортовал хакер.
– Мы пойдем, – засобирался Регис. Он уже хотел позвать мальчишек, но его остановил долгий взгляд Ноблесс.
Теперь ему... им было не избежать совместного ужина. Все сразу засуетились. Тао ушел вместе с Франкенштейном проверять коробки с бесценным грузом. Рай-ним направился в зал, а вслед за ним потянулись веселые незваные гости под чутким руководством Региса.
– И хотел бы сказать, что могло быть и хуже, но не могу, – наконец выдохнул Такео, когда они вышли из злополучной комнаты.
«То ли еще будет», – мрачно подумал Двадцать Первый, но делиться своими мыслями не стал. Он вымученно улыбнулся и отправился приводить себя в порядок, а в висках все равно пульсировало:
То ли еще будет...
-
-
12.11.2014 в 13:35